Жанна де Ламотт

Минуты радостного свидания были несколько омрачены. Графиня Савищева после долгой разлуки нашла своего сына, но в тот же день потеряла другого. Судьба коварно подшутила над ней. В то время как она ласкала Сашу Николаича, граф Сергей Савищев, не будучи в силах перенести свое бедственное положение и позор, бросился с моста в Неву и исчез в ее волнах. Народ сбежался, но на поверхности воды уже не было человека. Так и исчез бедный граф; не нашли даже его трупа.

Саша Николаич нашел свою мать, но окончательно потерял любимую девушку. Андрей Львович Сулима открыл Мане Беспаловой, что он – не тот, кем его называют, а дук дель Асидо, князь Сан-Мартино, что он любит ее, и предложил ей свою руку и сердце. Маня прельстилась его блестящим именем и согласилась выйти за него замуж.

Свадьба должна была состояться за границей. Однако, Маня уехала туда одна, а тотчас же после ее отъезда произошел пожар в доме Сулимы, и обстоятельства сложились так несчастливо, что дом сгорел дотла, не удалось спасти не только его обстановку, но даже и самого владельца дома, который в это время спал. Только под развалинами дома удалось найти обуглившиеся останки Сулимы.

13. Решение

Вот как обстояли дела в тот момент, когда мы застаем Жанну де Ламотт в Крыму, над морем, за тяжелыми думами о неудачной до сих пор погоне за наследством Саши Николаича. Она еще долго стояла со скрещенными руками на груди и оглядывала простор моря, широко открывавшийся с высоты, на которой она находилась.

Это море было так же пустынно, как и окружающие скалы: ни паруса, ни даже чайки не виднелось на нем.

Жанна стояла лицом к нему, и его голубая ширь так же далеко расстилалась перед нею, как сзади тянулось бесконечное сухопутное море степи. Нужно было так или иначе миновать это пространство степи, чтобы попасть в место, где шла городская, манившая своими прелестями Жанну, жизнь.

Человек, который владел, как она считала, всем ее состоянием, жил в Петербурге, и надо было отправиться туда, чтобы отнять у него ее собственность. Конечно, добровольно он ее не отдаст, надо будет бороться с ним, но Жанна слишком привыкла к борьбе, чтобы испугаться такого врага, как какой-то незаконный сын французского аббата. Она считала его своим врагом, потому что сама была готова сделать ему всяческое зло, чтобы получить деньги. Но разве с такими людьми и с такими врагами мерилась она силами в своей жизни, которая враждовала с самой венценосной Марией Антуанеттой?!

Ей нужны были деньги как средство для настоящей деятельности, на которую она считала себя способной.

Судьба Наполеона не давала ей покоя и соблазняла своим счастьем. Почему ему удавалось все до сих пор, а ей ничего?..

«Потому, думала Жанна, глядя на далекое море, что он смел, а я теряю даром время в нерешительности…»

И она вдруг круто повернулась и пронзительно свистнула. Лошадь, забредшая довольно далеко, услыхав этот свист, подбежала к Жанне; та вскочила в седло и быстрой иноходью направилась по знакомым горным тропинкам.

Дом ее был не особенно далеко, но переезд показался Жанне необыкновенно долгим. Где только было можно, Жанна пускала лошадь во всю прыть и осадила ее, всю взмыленную, у самого крыльца.

Жанна соскочила, бросила поводья и поспешно прошла через комнаты на балкон, где княгиня разбирала груду цветов, составляя из них букет в стоявшую перед ней вазу.

– Что ты пропадала так долго? – встретила она Жанну, бегло и отчетливо выговаривая слова по-французски. – Что с тобою? – сейчас же спросила она, взглянув на Жанну.

Та остановилась, оперлась резким, решительным, мужским движением о стол и, в упор посмотрев на княгиню, произнесла с расстановкой:

– Я не могу больше так жить здесь. Я должна отправиться в Петербург.

Княгиня расставила руки, уронив и рассыпав цветы.

– Как в Петербург? – переспросила она, – разве тебе здесь не хорошо?

– Дело не в том, хорошо ли мне здесь или дурно; но мне настало время снова действовать. Я должна перестать сидеть здесь сложа руки.

– Жанна, Жанна! – со вздохом покачала головою княгиня.

– Мне нужно ехать! – настойчиво произнесла Жанна.

– Но постой, погоди! Надо же обсудить возможность этого. Одну я тебя не могу отпустить в такое путешествие…

– Я могу ехать и одна.

– Нет, уж во всяком случае, мы отправимся вместе. Об этом и говорить нечего… Но надо собраться… Как же ты хочешь вот так вдруг. Надо решить хотя бы денежный вопрос…

– Пустяки! Трать последнее, что там есть у тебя… Там, в Петербурге, я все отдам… тебе… там мы получим такие деньги, которых нам хватит и на то, чтобы оплатить наш проезд туда и чтобы ехать дальше, куда захотим, в Париж, в Лондон…

Княгиня смотрела на Жанну как бы с некоторым испугом.