Жанна Ладыжанская и тайна трёх пицц

– Нет, Корнеев, – сказала я. – Так не пойдёт. Ты мне кулаки не сжимай! Этот твой психоз я давно по косточкам разобрала. Ты мне лучше скажи, брала Полина пиццы или нет? Потому что в Андрея Степанова я не верю категорически! То есть я именно что верю в Андрея. И он совершенно точно…

– Чего он совершенно точно?! – раздался возмущённый голос.

Ну, конечно, не выдержала! Полина-топ, сдвинув брови в суровую полоску, сверлила меня взглядом.

– Я что-то слышала про Степанова? – холодно спросила она и перевела строгий взгляд с меня на Толика. – Не говорите, что и вы верите в эту чепуху! Вы же не настолько глупы.

Под «вами» она, видимо, имела в виду Корнеева. Я-то вряд ли сходила за умную в рейтинге Полины-топ. Я раздула ноздри. Если Толик сейчас скажет «успокойтесь, девочки», я его укокошу.

– Успоко… – Толик поймал мой взгляд и закашлялся. – Жанна, я с тобой согласен. Я считаю, что Андрей не имеет к пропаже пицц никакого отношения. И Полина тоже так думает.

Вот именно! Именно, что Андрей – не имеет отношения. А Полина?! Но при ней мы, конечно, обсуждать этого не можем. Из соседнего класса вышел Андрей Степанов, и Полина-топ немедленно к нему метнулась.

Она, наверное, из класса ради него и выскочила. Когда у «бэшек» урок в соседнем кабинете, Полина постоянно в коридоре дежурит. И делает вид, что не специально. То рюкзак возьмётся на подоконнике перебирать, то шнурок у неё аккурат на проходе развяжется, то она типа зачиталась на ходу и неспешно так, благородно, мимо «Б»-класса дефилирует.

Я всё это вижу распрекрасно, не зря же постоянно в коридоре дежурю. Я не специально, клянусь. Меня жизнь задерживает. То из рюкзака всё вывалится, то кроссовка с ноги улетит, то я просто задумаюсь в проходе и стою, как сурикат в пустыне.

Так вот, профессиональное чутьё меня ещё ни разу не подводило. Оно во мне проснулось задолго до кражи пицц. Полину я давным-давно раскусила. Ребёнку ясно, что она хочет увести у меня друга. Ну, будущего друга, ладно. Потому что настанет день, когда Степанов прозреет. Придёт в моё детективное агентство и признает, что Чума – щеночек мой – лучшая кошка на свете, а я – лучший детектив и друг. А потом мы пойдём в мою любимую пиццерию. Или лучше в чебуречную? А то пиццы эти…

Тут во мне всё затуманилось, потому что Степанов потихонечку избавился от Полюсика и пошёл прямо на нас с Толиком. Я сразу же изобразила исключительное внимание к Корнееву.

– Давай, – намекнула я ему, – спроси у меня что-нибудь!

Толик пожал плечами:

– Слушай, ты расскажешь, что там у тебя с мусоркой… Ты в ту же самую лазила или в другую?

Я подпрыгнула и зажала ему рот рукой. Ну что за балбес?!

Андрей прошёл мимо, бросив на меня заинтересованный взгляд. В другой раз я бы такому взгляду обрадовалась, но в этот… Я закатила глаза и помычала сквозь сжатые зубы.

– Что не так? – спросил Толик, чьи умственные способности очень сильно пошатнулись в моих глазах.

– Ты думаешь хотя бы, что говоришь?! – прошипела я.

– Как правило, да, – ответил непрошибаемый Корнеев.

– Тогда… Тогда… – Я поняла, что от бакланов нельзя требовать многого, поэтому объяснила, как для пустоголовых: – В другой раз, когда мимо нас Степанов пойдёт, спрашивай у меня о чём-нибудь престижном. Ну хотя бы где стоит мой кубок за победу в конкурсе красоты в летнем лагере.

Толик вращал глазами, обрабатывая информацию.

– А у тебя есть такой кубок? – наконец уточнил он.

– Вот этого не спрашивай! Это, Толик, совсем неправильный вопрос. Мой кубок стоит дома у Ленки Чижовой – ты же сам ей призовой букет выносил. Но Степанову об этом знать необязательно. Понял?!

– Понял, – кивнул Толик. – Я бы Ленке первое место не присудил. Зря ты участвовать отказалась.

Отказалась я, как же. Я наказана была. За то, что на рассвете вылезла из окна первого этажа, а потом одна плавала в открытом бассейне, где меня директор лагеря застукал. Я же не знала, что он так рано встанет. А он решил обойти территорию, потому что как раз комиссию ждали… Вот так Чижова и получила мой кубок.

Если что, я на красоту не рассчитывала – хотела в заданиях на смекалку побольше баллов набрать. И в танце ещё. Я такой танец придумала – «Из Золушки в принцессу». Даже тряпку половую из подсобки утащила, чтобы на голову намотать. Это первая часть танца была – с тряпкой. А потом наступало преображение…

– Жан, так что с мусоркой-то?

Ах, ёлки-палки! Он ещё здесь, что ли?! Но про кубок он всё-таки правду сказал, ни разу не чижовский это кубок. По-честному, конечно, это кубок Полины-топ. Но она в летние лагеря для нищебродов не ездит – она с мамой всё лето в Сочи провела, на пятизвёздочном курорте. Толик, правда, про неё и не вспоминал, так что мусорные фото заслужил, ладно.

– Покажу, так и быть, – пообещала я. – Ты только не ори на весь коридор.

– Жан, если тебе опять помощь нужна… Кого ты на этот раз вытащила?

– Да погоди ты!