Жанна [СИ]

С тех пор Арким тщательно проверял кандидатов в боевое крыло монахов и кого попало туда не брали. Только простолюдинов, которым вне территории монастыря ничего особого не светит, морально крепких, не дерзких характером и не склонных к излишней агрессии.

Из таких получались образцовые воины божьи, способные защитить богатенький монастырь от посягательств разного рода разбойников, время от времени пытающихся отщипнуть себе кусочек материального счастья.

В 896 году даже пришлось отражать атаку прибывших по реке Вьенне викингов-норманнов, где-то прослышавших про благодатный край.

Пять драккаров с суммарным экипажем из шестисот с лишним человек были уничтожены тремя сотнями боевых братьев из монастыря.

Битва при церкви Сент-Катерин-де-Фьербуа не вошла в историю, ведь никто потом не рассказывал в кабаках о величайшем сражении против наказания господнего, а от лишних трупов монахи избавляться уже умели.

Трупы так и не разбогатевших викингов изрубили секирами и на подпаленных драккарах отправили дальше по течению реки. Сгоревшие драккары ушли на дно, а неравномерно обжаренные куски мяса, в которые превратились некогда живые викинги, пошли на корм рыбам. Кости до сих пор где-то на дне, но мало ли костей в этой реке?

Боевое крыло монахов — это не прихоть и излишние амбиции Аркима, а реакция на суровые времена, плотно стискивающие Францию на протяжении последнего тысячелетия.

— … не думай ни о чём, вдох-выдох, вдох-выдох, — вещал брат Антоний, мастер по физической подготовке, назначенный учителем Жанны, бегущий рядом с ней. — Ускорение!

Жанна на короткое время ускорила бег, а затем вновь вернулась к стандартному темпу.

Она изрядно вспотела, все эти внезапные рывки во время бега изматывали её растущий организм, но в этом-то и был смысл: организм человека является крайне ленивой тварью, которая не желает напрягаться без веских причин, поэтому для развития нужно создавать ему достаточно веские причины.

Когда «веса» причин будет недоставать, Арким прикажет вешать на Жанну утяжелители. Она имеет все шансы превратиться в атлета международного уровня по версии XXI века, не взирая ни на какую генетику и прочие возможные недостатки. Он привык, что его носители являются машинами для убийств, которые могут максимально использовать потенциал уникального меча.

Он так решил.

Глава третья. Первое задание

Церковь Сент-Катерин-де-Фьербуа, 2 сентября 1419 года

— Я помогу! — Жанна схватилась за край ящика, который поднимал брат Деметрий, наказанный накануне за излишнее усердие в потреблении кагора.

— Прекратить! — окрикнул её приор-настоятель. — Брат Деметрий наказан, из-за твоей помощи урок не пойдёт ему впрок!

— Но ему ведь тяжело! — умоляюще посмотрела на приора-настоятеля Жанна.

— И пусть будет тяжело! — был неумолим святой отец Франсуа. — Вчера ему было легко усердствовать в распитии кагора, а сейчас пусть познает на себе всю тяжесть наказания! Отойди от него!

Арким, слушавший этот диалог, случившийся неподалёку от часовни, размышлял.

«С этим альтруизмом нужно что-то делать», — решил он.

Жанна неохотно отступилась от тяжёлого ящика, который похмельный брат Деметрий с кряхтением поднял и потащил в подсобку.

— Жанна, подойди, пожалуйста, — попросил Арким.

Девочка приблизилась к алтарю, встала на колени и истово перекрестилась.

— Да, дух меча? — спросила она.

— Я слышал ваш разговор с приором-настоятелем, — начал Арким. — И у меня есть кое-что, что следует сказать по этому поводу… Хм… Начнём, пожалуй, с «Критона»[6]…

Арким начал зачитывать сократовский диалог, Жанна внимательно слушала. Где-то через минуту пришёл приор-настоятель, вслушался, услышал ключевые слова «Сократ говорит», «Отвечает ему Критон», «Афины», «корабль с Делоса», а затем помчался на выход, искать кого-то.

Арким продолжал как ни в чём не бывало, но отметил про себя, что приор-настоятель вернулся с тремя писарями, которые начали стремительно записывать слова меча на пергаменты. Но контекст был потерян.

— Дух меча, молю тебя, начни с начала! — попросил святой отец Франсуа.

Сам он слышал от давно мёртвых братьев из предыдущего поколения, что меч иногда, когда у него случается подходящее настроение, дословно озвучивает труды античных авторов, древнеримских и иногда даже древнегреческих. Но это случается столь редко, что у них в монастырском скриптории имеется лишь девять списанных со слов меча трудов. Имеется жемчужина этой небольшой коллекции: «Начала» Евклида. Монахи не были дураками, многие много где учились до пострига, ни один из них никогда не встречал «Начала». Арким этому был не удивлён, ибо точно знал, что тексты данного произведения полноценно реконструировали лишь в девятнадцатом веке, скомпилировав арабские переводы и найденные при раскопках папирусы. В пятнадцатом веке такое просто невозможно.