Сергей Вышинский из романа К. Костинова, на первый взгляд, никак не способен вызвать в читателе желание самоотождествиться с ним. Однако этот герой обладает столь большим количеством широко распространенных признаков, что большинство читателей легко узнают в нем себя — пусть и с некоторыми оговорками. Признаки эти перечисляются на первых же страницах романа: «вечный середняк» (т. е., как и большинство читателей, ничем не выделяется из толпы), посредственно окончил школу и ВУЗ, причем последний — только затем, чтобы избежать призыва в армию, любитель фантастики (в основном — фэнтези) и ролевых игр… Перечень этот можно продолжать и далее, однако даже названных признаков вполне достаточно для того, чтобы многие читатели узнали в главном герое себя — пусть даже помимо собственной воли. Нельзя не отметить и еще одну особенность романа «Сектант»: опровергая «общепринятые» представления о жизни в СССР 1925 года, автор почти с самого начала делит своих читателей на два лагеря: тех, кто, вместе с главным героем, не знаком с историческими реалиями, не знакомыми главному герою, и тех, кто хотя бы отчасти знаком с ними и, таким образом, имеет возможность отождествить себя не с героем романа, но с самим автором, который, в отличие от своего героя, «знает, как все было на самом деле».
Как показано в предыдущем подразделе, самоотождествлению массового читателя с главным героем исторической робинзонады способствует не только образ главного героя как простого, ничем не выдающегося современника читателя и автора, но и узнаваемый образ настоящего, в котором живет и от которого бежит в прошлое герой (а вместе с ним и читатель). Образ главного героя не может быть убедительным без образа его настоящего времени. Что же окружает исторического робинзона в его настоящем?
Герой «Отрока» — так же, как и массовый читатель — бессилен противостоять разгулу преступности и коррупции:
Характерен также диалог героя «Отрока» с ученым, собирающимся тайно вывезти его из тюремной больницы:
Образ ученого, спасающего главного героя для использования в эксперименте, также трафаретен и узнаваем, благодаря не только массовой литературе, но и стереотипам средств массовой информации, сложившимся с начала 1990-х гг.