Жар ледяной страсти

Ее сердце сковала боль, от которой она никак не могла избавиться. Для Оливио Нардоцци не было ничего важнее соблюдения внешних приличий, и Карла прекрасно понимала, что является для него всего лишь дойной коровой. Когда она повзрослела, отец стал исполнять обязанности ее менеджера, и Карла наивно полагала, что их сотрудничество поможет укрепить отношения, пошатнувшиеся после внезапной смерти матери.

Карла была готова простить отца за то, что он воспользовался моментом, когда она была беззащитной, и навязал дочери свою опеку. Ей хотелось верить, что он любил свою жену и переживал ее смерть так же сильно, как и Карла. Чего она не могла простить, так это того, что отец строил хитроумные планы, чтобы упрочить позиции дочери, выдав ее замуж за Драко Анджелиса.

– Так зачем ты приехал? – спросила Карла.

– Помимо всего прочего, хотел убедиться, что это, – он мягко коснулся повязки над ее правым виском, – и это, – его пальцы скользнули по гипсовой повязке на ее запястье, – больше не повторится.

Ее тело тут же отозвалось на прикосновения Хавьера, и Карла вырвала свою руку, стиснув зубы от боли.

– Пожалуйста, не трогай меня.

Он на секунду сжал руку в кулак.

– Если ты не будешь упрямиться, процесс выздоровления пойдет намного быстрее. И, пожалуйста, смотри мне в глаза, когда я говорю с тобой.

– Я ведь сказала, что прекрасно справлюсь сама. Когда я вернусь домой в Тоскану…

– Ты не вернешься домой.

– Конечно, вернусь, – нахмурилась Карла. – В конце концов, это мой дом. – Хотя она давно чувствовала себя там как в музее, где отец восхвалял себя за то, чего добилась она сама. Но это был единственный дом, который у нее остался, и если она нарушит сделку с Хавьером, то потеряет и его тоже.

– В Тоскане нет подходящего медицинского центра. Тебе повезло, что поблизости находился медицинский вертолет. Глупо искушать судьбу еще раз. Кроме того, хочу, чтобы ты находилась там, где я смогу присматривать за тобой.

– Ладно, я останусь в Риме, сниму здесь какое-нибудь жилье…

– Нет, – решительно покачал головой Хавьер. – Нам больше подойдут Нью-Йорк или Майами.

– Ты хочешь сказать, подойдут для тебя?

– Конечно. Как бы я ни любил ваш волшебный город, через несколько дней я запускаю новый продукт, и моим сотрудникам необходимо мое присутствие. Я не могу запрыгивать в самолет каждый раз, когда ты принимаешь неправильное решение. Кроме того, по контракту тебе рано или поздно следует ехать в Нью-Йорк. И прежде чем ты начнешь придумывать отговорки и заявлять, что ты еще не обсудила этот вопрос с отцом, я с ним уже поговорил. Он согласен.

Ей стало горестно на душе и хотелось сказать, что за человек ее отец. Но она промолчала.

– Ты всем своим клиентам уделяешь особое внимание?

– Нет, дорогая моя, только ледяным принцессам, которые считают себя выше страстей, управляющих обычными людьми.

– Я не…

– Не надо оправдываться. Я убедился в этом на собственном опыте, или ты забыла?

Его слова больно ранили Карлу.

– Хавьер, но это было давно. То, что случилось три года назад… это была не я… Мне не следовало…

– Хватит, – оборвал ее Хавьер. – Единственное, что от тебя требуется по контракту, это представлять нашу продукцию так, как будто она необходима тебе словно воздух. И когда ты достаточно поправишься, ты займешься именно этим. А пока можешь продолжать притворяться идеальной, какой тебя привыкли видеть окружающие. Но когда мы остаемся наедине, пожалуйста, сделай одолжение, не лги мне. Я нахожу такое поведение унизительным и откровенно постыдным.

– Неужели я так сильно ранила твое самолюбие, что ты не можешь оставить в прошлом то, что случилось между нами? И не делай вид, будто ты здесь только для того, чтобы защитить свои денежные вложения. На тебя работают более тысячи сотрудников и команда юристов, которые прекрасно справляются с твоими указаниями. Так что тебе не надо было лететь сюда для того, чтобы контролировать меня.

– Продолжай, – лениво протянул Хавьер.

– Ты можешь сказать честно, что не хочешь заставлять меня страдать только за то, что я единственная из женщин, которая не клюнула на известный всему миру мачизм Сантино?

– Почему я должен беспокоиться насчет мачизма, если ты с такой готовностью уступила вещам более… приземленным? Которые приносят намного больше удовольствия? – насмешливо улыбнулся он.

Карла покраснела до корней волос.

– Если ты получил столько удовольствия, почему же ты так ненавидишь меня?

Она знала ответ на свой вопрос. Три года назад Карла впервые в открытую выступила против отца и с головой бросилась в объятия Хавьера. Только она ожидала, что их отношения будут ни к чему не обязывающей интрижкой. Утром Карлу охватило отчаяние, потому что она поняла, что ошиблась. Она намеренно задела самолюбие Хавьера, и тут нечем было гордиться.

– Ненависть бессмысленна, я не теряю время на такие глупости. Речь идет о самоуважении, оно представляет для меня огромную важность.

– О чем ты говоришь? – нахмурилась Карла.