Жар ночи

Джентльмен, сидевший возле нее, сообразил, что его время истекло, и своевременно освободил кресло.

— Мы всего на минутку, Белль. — Син пробежался по ложам безучастным взглядом. Для всех было бы лучше, если бы он тотчас забрал Фроста и Вейна и убрался подобру-поздорову, пока сестра не предъявила ему претензий. — Зачем же ты меня позвала?

— Фи! — Сестра как будто бы смахнула его оскорбительно лаконичный вопрос своим веером из серебра и слоновой кости. — В последнее время твои манеры стали чересчур грубыми.

Алексиус поцеловал ее в щеку.

— Покапай мне на мозги еще немного — и, поверь, я превзойду все твои ожидания.

Слегка обескураженная угрозой, Белинда принялась обмахиваться веером; окидывая его взглядом своих карих глаз, она как будто расчетливо высчитывала, какого размера ему нужно сшить погребальный саван. Он ничуть не походил на кающегося брата, каким она ожидала его увидеть.

— Чем я заслужила такое обращение, Алексиус?

Син по привычке принялся искать глазами друзей. Дэр стоял сзади и болтал о чем-то с Рейном и двумя другими джентльменами. Сейнт и Хантер флиртовали с девицами из соседней ложи. Никто, похоже, не обращал внимания на семейную ссору.

— Зачем ты позвала меня, Белль?

Ей уже начинала надоедать его притворная глупость.

— Ты сам прекрасно знаешь, зачем я тебя позвала. Я отослала тебе несколько записок, и все с одним и тем же вопросом: как ты мог так меня подвести?

Алексиус отказывался поддаваться выплескиваемым сестрой эмоциям.

— Подвести тебя? Что ты имеешь в виду?

Белинда захлопнула веер с оглушительным щелчком. По щекам ее разлился румянец.

— Ты должен был соблазнить эту девчонку и тут же ее бросить.

Он разозлился еще сильнее, вспомнив, что добивался Джулианы не по своей прихоти, а выполняя просьбу родственницы.

— Я сделал, как ты хотела, — сказал он, буравя ее взглядом.

Он переспал с Джулианой. Не раз и не два. И жертва успела сполна насладиться совращением. Однако вдаваться в детали он не был настроен.

Белинда устало вздохнула.

— В этом я не сомневалась. Я заметила прелестное жемчужное ожерелье у нее на шее. Это ведь твой подарок, не так ли? Бесстыжее подтверждение того, что твой неугомонный член заявил о своих правах. Милый мой братец, ты очень любишь играть в свои плотские игры. — Она рассмеялась, не услышав с его стороны возражений. — Эта глупышка даже не догадывается, что значит твой подарок, верно?

Мышцы его горла сжались с такой силой, что боль отозвалась в коренных зубах. Черт побери! Не нужно было дарить Джулиане этот проклятый жемчуг! Но в тот момент он просто не смог устоять перед соблазном ублажить ее ожерельем. Тем дождливым днем, когда он держал девушку в объятиях и ласкал ее интимные местечки драгоценным подарком, он еще не догадывался, как много она будет для него значить.

Она не была похожа ни на одну из девушек, побывавших у него в постели, однако он с нею обращался точно так же, как и с остальными. Более того, он действовал по просьбе своей безжалостной сестры.

Алексиус, нахмурившись, посмотрел на Белинду.

— Я не собираюсь посвящать тебя в подробности своей личной жизни, Белль. Или твоя душа настолько омертвела, что тебя теперь возбуждают лишь самые гнусные извращения — вроде мыслей о моих соитиях с другими женщинами?

Белинда развернулась вполоборота, чтобы он не видел триумфа на ее лице.

— Да. Леди Джулиана и не подозревает о твоем коварстве. Любопытно, как она поступила бы, узнав, что всем леди нашего круга известно о твоем пикантном пристрастии к жемчугу? У тебя подходящее настроение для небольшого пари? Если я возьму театральный бинокль и осмотрю все ложи, сколько, по-твоему, я увижу дам, посмевших, надев подаренные тобой ожерелья, явиться сюда с супругом? Две? Семь? Двенадцать?

Алексиус понимал, что сестра его провоцирует, но это не умерило его желания придушить ее при многочисленных свидетелях. Когда Белинда поднесла бинокль к глазам, он схватил ее за запястье.

— Как предсказуемо, дорогая моя! Зачем бы я рассказывал леди, открыто кокетничающей со мной, о ее предшественницах? Ведь я стремился завоевать ее доверие.

— Прости меня, Алексиус. Ты был так храбр и верен мне, ты принес свое тело и не самые твердые принципы в жертву ради меня!

— Очень мило, что ты это заметила, — пробормотал он.

— Тогда ответь мне, братец: почему ты не унизил ее окончательно, публично разорвав вашу связь? — Белинда высвободила руку и снова поднесла бинокль к глазам.

Если она искала эти чертовы жемчуга на дамских шеях, чтобы доказать свою правоту, Алексиус отказывался нести ответственность за свои дальнейшие поступки, несомненно, весьма неблаговидные. Почему все женщины в его жизни вдруг сговорились свести его с ума?