Жар под кожей

— Нет, — она смеётся. — Прости, я не умею выражать свои мысли правильно. Я имею в виду в общем устала. От работы, от всего. И родители…

Следующие полчаса я превращаюсь в послушного слушателя. Ангелина рассказывает. Поначалу я думал, что она будет жаловаться, но она говорит так, что я тут же понимаю: она просто рассказывает, делиться наболевшим, но не жалуется. Ей сложно, но не настолько, чтобы плакаться в жилетку.

Я становлюсь слушателем, Ангелина просто тем, кто долго держал боль внутри. Ей нужно поговорить, а мне остыть и подумать. Стучать в дверь к Ане и говорить:

— Собирай свои вещи, я заберу тебя.

Нет, в другой ситуации я так бы и сделал. А потом бы подумал. Сейчас же я напрягаю мозги и вспоминаю то, что нам говорила психолог. Жертвы насилия могут не понимать, что над ними издеваются. Где гарантия, что Аня понимает. Тем более я вспоминаю, как она отстаивала мужа в ресторане. Как рьяно противоречила мне.

Ангелина всё говорит, а я чувствую себя совершенно спокойно. Знаю, что в ближайшее время буду думать о том, как сделать так, чтобы забрать ее. Поговорить, уговорить, сделать что угодно, лишь бы она согласилась и поняла, что ее жизнь ненормальна.

С Ангелиной весело, к окончанию вечера она становится развязнее и веселее, приближается ко мне и кладет руку на колено. Впрочем, я тут же убираю ее ладонь.

— Извини, — произношу, чтобы ее не обидеть. — Я верен своей девушке.

Ангелина извиняется и краснеет.

— Боже, я такая дура, — она закрывает лицо руками.

— Ничего, — успокаиваю ее и поднимаюсь. — Мне пора.

Глава 15

Утро выдается для меня сложным, как никогда. Ваня встает пораньше, готовит завтрак и вообще ведет себя так, будто у нас второй медовый месяц. Будь я на пять лет младше и на тонну наивнее, поверила бы и повисла у него на шее, а так… я просто улыбаюсь так искренне, как могу и сажусь, чтобы поесть то, что он приготовил.

Мы оба собираемся на работу. Я, как и всегда, надеваю брюки, строгую блузку с высоким воротником и коротким рукавом, но тут замечаю синяк от пальцев на руке чуть ниже локтя. Это все итоги вчерашней страсти Вани. За сексом он даже не понял, что оставил мне синяки. Снимаю блузку и натягиваю гольф под горло. Он единственный из чистых, который можно надеть без страха выслушать о том, что я одеваюсь, как шлюха.

— Ты сегодня по-особенному красива, — врет и не краснеет Ваня.

Сегодня я выгляжу ужасно: залегшие тени под глазами, которые мне едва удается скрыть макияжем, бледный цвет лица настолько, что даже румяна не помогают, и потухший взгляд. Тем не менее, я улыбаюсь и даже нахожу в себе силы, чтобы обнять мужа на прощание.

В маршрутке я опять мечтаю. О том, что однажды найду в себе силы, признаюсь, что Ваня не любит и никогда меня не любил, соберу вещи и уйду. И не буду думать о том, что будет потом. Когда-то это обязательно наступит.

У университета, я поправляю одежду и осматриваюсь по сторонам. Вхожу внутрь и направляюсь в аудиторию, где у меня назначена первая пара. Она проходит быстро и как-то даже сумбурно. Поначалу я жалею, что личное не дает мне нормально работать и дети получают образование вот так, а потом думаю о том, что все равно они запомнят то, что захотят.

Вторая пара начинается тоже как-то даже очень стремительно. Среди учащихся я мельком замечаю Жарова и стараюсь не придавать этому слишком сильное значение. Я преподаватель, а он обычный студент, каких сотни. Лекцию я начинаю с темы и заканчиваю домашним заданием, которое они должны будут выполнить.

Все расходятся, а я сажусь, чтобы расписать план следующей пары, что делаю всегда сразу после лекции. То, что в аудитории я не одна, понимаю по характерному скрипу деревянных половиц. Поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на Жарова. Смотрю на вновь закрытую дверь аудитории и вздыхаю. Почему именно сегодня?

— Привет, — коротко говорит он и подходит ближе.

— Здравствуй, студент Жаров. У тебя вопросы по лекции?

— Нет, по личному, можно?

Я вздыхаю.

— По какому личному?

— Хочу поговорить с тобой, — произносит он. — Серьезно.

— И о чем?

Руслан берет одиноко стоящий в углу стул и ставит его напротив моего стола. Садится, опираясь на спинку руками и пристально смотрит на меня.

— Что ты делаешь рядом со своим мужем?

— Господи, снова, — не выдерживаю. — Ты что, не понимаешь? — закипаю. — Я люблю его, Жаров. Лю-б-лю, — по слогам повторяю свою ложь.

— Не любишь, — уверенно говорит он.

— Чего ты от меня хочешь?

Устаю от бессмысленного разговора, от спора и от того, как Руслан позволяет себя со мной вести. Я ведь не продавец из супермаркета, и не девочка из соседнего подъезда. Я его преподаватель, и у него должно быть банальное уважение.

— Если скажу, что хочу тебя защитить, ты поверишь?

В груди невыносимо жжет, а дыхание сбивается. Пытаюсь понять, он это серьезно или просто формулировка такая… странная. И выглядит Руслан решительно настроенным, уверенным в себе и своих силах. Это пугает. Если хотя бы один студент узнает, мне можно уже сегодня не возвращаться домой.

— Ну что ты так на меня смотришь? Я всё знаю. И о том, что он бьет тебя, и о том, что ты это терпишь.