Жар-птица

Математика – единственное истинное отображение реальности. Все остальное – иллюзии.

Грумман Несбит, обращение к выпускникам Массачусетского технологического института (2214 г. н. э.)

«Может, она провалилась в черную дыру».

– Проблема в том, – сказала я, – что пространство для поиска слишком велико и слишком многое основано на предположениях.

Алекс уже готов был сдаться.

– Может, она права насчет черной дыры?

– Все возможно, босс.

– Я серьезно.

– Гм… не понимаю.

– Я собираюсь сегодня днем заглянуть в разведку. Не хочешь пойти со мной?

– Нет, спасибо. Если не возражаешь, Алекс, я не пойду. Сейчас я по горло сыта астрофизикой.

Когда я заперла кабинет и собралась уходить, Алекса еще не было. Я нуждалась в отдыхе и отправилась развлекаться на всю ночь. Дома меня ждало сообщение от Алекса: «Есть новости. Позвони».

Было уже почти утро, и я не стала его беспокоить, но заснуть мне удалось не сразу. На следующий день я появилась в загородном доме с покрасневшими глазами и не в самом лучшем расположении духа. Джейкоб, вероятно, сообщил Алексу о моем приходе, и я еще не успела снять куртку, когда раздался его голос:

– Чейз, поднимись, как выпадет свободная минутка.

У Алекса наверху есть второй кабинет, куда он удаляется, когда хочет заняться исследованиями или просто отвлечься от дел. Если он там, я его не беспокою, разве что случится пожар.

Когда я вошла, Алекс жевал шоколадный пончик, запивая его апельсиновым соком.

– Чейз, – сказал он, постучав пальцем по дисплею, заполненному кривыми линиями и цифрами, – кажется, мы нашли то, что нужно. – Глаза его вспыхнули. – Джейкоб, покажи ей.

В комнате потемнело. Передо мной возникло звездное небо. На переднем плане парили землеподобная планета и ее солнце.

– И тебе доброе утро, Алекс, – сказала я.

– Ах да, извини. Доброе утро. – Он глубоко вздохнул. – Я тут всю ночь просидел.

– Так что же мы нашли?

– Ты завтракала?

– Еще нет.

Обычно, придя на работу, я сразу отправлялась в столовую, но мне хотелось знать, что именно Алекс желает мне сообщить.

– Не хочешь сначала поесть?

Он явно поддразнивал меня.

– Оставь, Алекс, – сказала я. – Что там у тебя?

Он подождал, пока я не села.

– Почему Робин и Винтер интересовались черными дырами? – спросил он.

– Мы уже говорили об этом, Алекс.

– Я не имею в виду нормальный интерес, который проявляют к ним все физики в Конфедерации. Помнишь, ты говорила, что Винтер отслеживал траектории некоторых черных дыр?

– Да, конечно. Ты же не хочешь сказать, что одна из них приближается к нам?

– Нет, Чейз.

– Шучу.

– У меня сперва возникла такая же мысль: черная дыра летит в сторону какой-то планеты. Но я сразу же проверил это. Насколько известно Джейкобу, ни одна черная дыра никому не угрожает.

– Что ж, и на том спасибо.

– Джейкоб, покажи Чейз, что у нас есть, – велел Алекс.

На дисплее появилась планета с солнцем на заднем плане.

– Солнце – это Сетара. Узнаешь планету?

Большую часть ее занимал океан, но все пригодные для жизни планеты в той или иной степени похожи друг на друга.

– Нет, – ответила я.

– Это Пойнт-Эдвард. – Планету назвали в честь Эдварда Тримбла и его экстраполяции квантовой теории на причины возникновения вселенной. До недавнего времени никто не понимал эту идею настолько, чтобы бросить ему вызов. – Вот тут она находилась шесть лет назад.

– Ясно.

В направлении угла комнаты протянулась голубая линия длиной в несколько дюймов.

– А здесь она находится сегодня. – Я услышала, как под Алексом скрипнул стул. – На орбите Пойнт-Эдварда расположена база флота. Шесть лет назад оттуда стартовал «Эбонай», вошел в прыжок и, как ты знаешь, не прибыл в пункт назначения. Да, кстати. – Он предложил мне пончик. – Шоколадный. Извини, сегодня я немного рассеян. Попробуй, совсем неплохо. – Он доел свой.

Я взяла пончик.

– «Эбонай» совершил прыжок на расстоянии в одну целую и четыре десятых миллиона километров от базы, вот здесь.

Появился серебристый маркер; белая линия соединяла его с базой флота.

– Понятно.

– Знаешь, что такое Экс-Кей-двенадцать?

– Нет. – Я знала, что обозначение «Экс-Кей» применяется для черных дыр, но не могла отличить одну от другой.

– Это – Экс-Кей-двенадцать. – Вспыхнул красный маркер. – Примерно в пяти световых годах от Пойнт-Эдварда.

– Довольно близко, – заметила я.

– К счастью, они движутся в разные стороны. – От черной дыры к окну желтая линия. – А теперь хочу показать тебе, где побывала дыра.

Вторая желтая линия пошла в обратную сторону, пролегла рядом с Сетарой и Пойнт-Эдвардом и пересеклась с серебристой линией, отмечавшей курс «Эбоная».

– Ладно, – сказала я. – Значит, «Эбонай» совершил прыжок из той точки, где побывала черная дыра. Сколько, говоришь, до нее сейчас?

– Пять световых лет.

– Значит, она прошла через точку прыжка… сколько тысяч лет назад?

– Джейкоб?

– Семь тысяч триста двенадцать лет, если точно, – ответил Джейкоб.

– И конечно, Пойнт-Эдварда в то время и близко там не было, – сказал Алекс.