Жар-птица

Так мы прибыли в Баку. Ходили в город. Женщины в чадрах, широких шароварах и в башмаках с загнутыми кверху носками напоминали персонажей арабских сказок из «Тысячи и одной ночи». Поражал контраст громадных европейских зданий со стоящими рядом низенькими лачугами. Голые, опаленные зноем окрестности, целый лес нефтяных вышек. Здесь работал когда-то дядя Миша. И, наверно, у него остались тут друзья, знакомые. Искать их нужно вон в тех ветхих и темных лачугах, где живут рабочие и мастеровые... И снова светлый образ дяди Миши встал передо мной. Я ни о чем уже больше не мог думать, как только о нем, о его друзьях и их делах. Не было в сердце моем печали. Тот огонь, который освещал путь дяде Мише, горел и в моей душе. И я чутко прислушивался к голосу, непрестанно шептавшему мне: «Не бойся, иди вперед, с честными, смелыми вместе. Вы победите!».

За Баку следовал Тифлис. Туда мы приехали в конце марта. Батальон расположился на городской окраине, в табачной фабрике. Помещение было совершенно не приспособлено для жилья. Холод по ночам нестерпимый.

Вскоре я получил письмо от Маши. У нее большое горе — умерла мать. Она так расстроена и не знает, что делать. Дома все ей напоминает о матери. Чтобы забыться, успокоиться, она решила уехать куда-нибудь подальше. Ей посоветовали на Кавказ. И вот сейчас она находится недалеко от меня, около Синуриса.

В Тифлисе мы долго не задержались. Нас перегоняли с места на место. Теперь мы ехали по железной дороге в самый центр Кавказа, в Лагодехи.

Ребята орали песни, плясали и всячески выражали свой восторг при виде открывавшихся перед нами изумительных панорам Кавказа. Поезд змейкой вился в горах, ныряя по ущельям. Мы поднимались все выше и выше. Наконец подъем закончился, и мы начали спускаться в цветущую долину. Солнце склонялось к вечеру, готовясь спрятаться за снежные лиловые вершины. Поезд замедлил ход и остановился у Синуриса. Вот где-то тут должна быть Маша. Но где? Как ее разыскать?

Утром, уложив мешки на арбу, запряженную буйволами, тронулись пешком в Алазанскую долину.

Сначала тянулись верст на пятнадцать виноградники, а за ними вдали виднелась, извиваясь блестящей лентой в зеленых кустах, река. За рекой — густой тенистый лес, который простирался до горного хребта, стоявшего высокой стеной над Алазанской долиной. На Синурис мы даже не успели как следует взглянуть — жалкие лачужки терялись в тенистых фруктовых садах и виноградниках. К полудню мы подошли к реке. Искупались и снова в путь... Хорошо идти без строя, без команды, кому как вздумается. Мне попался веселый попутчик — черноволосый парень, который всю дорогу орал песни, здоровался с грузинами:

— Гамар джоби!

— Когим марчжо[3], — приветливо отвечали грузины.

Попутчик рассказывал мне бесконечные истории о своих любовных похождениях и под конец до того мне надоел, что я не знал, как от него отделаться. Мне хотелось побыть одному, думать о Маше. Она где-то здесь, не то у молокан, не то у духоборов.

— Смотри! — закричал мне мой попутчик — Русская деревня. Верно, будем здесь ночевать.

Было уже поздно. Мы свернули с большой дороги вправо. Наш путь пересекла небольшая речушка с крутыми берегами, за которыми стояло несколько деревянных изб и белых хаток. На той стороне реки, прямо против нас, сидела миловидная девушка в голубом платье с книгой.

— Здравствуйте, душенька! — приветствовал ее мой попутчик, осклабившись во весь рот.

— Здравствуйте! — ответила девушка, вставая.

— А скажите, миленькая, где нам реку перейти.

— Идите дальше, через мост. Можно и по камням, вот здесь.

Я не успел и глазом моргнуть, как мой попутчик уже был на той стороне. Дергая себя за верхнюю губу, где заметно пробивались черные усики, он без умолку нес всякую околесицу.

Я шел по одной стороне реки, а он с девушкой по другой; на мосту мы встретились.

Она назвалась учительницей и предложила пойти в школу. Попутчик подмигнул мне, рассыпавшись перед девушкой в комплиментах. Когда мы пришли в школу, я спросил:

— Вы здесь работаете?

— Вернее, работала, — ответила она. — Теперь будет другая, недавно сюда приехала, а я перевожусь в город.

— Она... эта новая... тут живет?

— Конечно. Где же еще? Сегодня она уехала в город, к ночи должна вернуться...

Мы со спутником нашли ночлег у пасечника, доброго хлопотливого старика, который угостил нас чаем с медом и уложил спать на душистом сене.

Наутро, чуть свет, я снова отправился в школу. Но Маша (я был уверен, что это она!) еще не вернулась из города. Какая жалость! Надо было опять идти в поход, так и не повидавшись с ней. И увижусь ли теперь?!