Жар птица (СИ)

Прозвенел звонок, и мое сердце ухнуло вниз.

— Не переживай, идет, — наклонился ко мне Сандр, подмигнув. Вот же паяц!

Дверь распахнулась, и с появлением лорда Хэйдеса в еще недавно шумной аудитории повисла тишина. Я буквально поедала его глазами, но на меня Глава Тайной канцелярии не смотрел. В белой преподавательской мантии он выглядел строгим и недоступным.

Пройдя за кафедру, Тень обвел взглядом присутствующих, поздоровался и разрешил садиться. Хотела бы я сказать, что его взгляд задержался на мне, но нет, он скользнул так же, как и по остальным. Не знаю, чего я ожидала, но почему-то стало неимоверно трудно смотреть на него, и я опустила взгляд — чтобы при следующих его словах тут же встревоженно посмотреть снова.

— Все вы знаете, что Академию не так давно посещали гости из Темной империи, — начал свою лекцию лорд Хэйдес. — Поэтому поговорим о культе Мороса. Что вам известно о нем?

Поднялся лес рук, и Тень дал слово адептам.

— Возник в смутные времена.

— Высшие жрецы способны управлять тьмой.

— Моросу поклоняются только темные.

— Я бы поспорил, — возразил Тень. — На границе жители часто творят защитные знаки Мороса и оставляют подношения в заброшенных храмах, которых осталось множество на нашей территории. Во времена правления Киммерха Великого этот культ был официально запрещен, а все жрецы должны были покинуть наши земли. При всем при этом ни один храм не был разрушен, они пришли в упадок лишь под действием времени. О чем это говорит?

Тишина в аудитории.

— Чем прославился Киммерх Великий? — задал вопрос лорд Хэйдес.

— Заключил мир с Темной империей.

— Ему удалось создать тройственный союз между темными, эльфами и нами.

— Укрепил наши границы, — отвечали все наперебой.

— Как вы думаете, почему он не тронул храмы Мороса?

На этот раз посыпалось множество предположений, многие из которых были бредовые, пока Сандр не высказал свое:

— Не хотел оскорблять Мороса, но при этом ограничил влияние темных на жителей нашей империи.

Тень поднял руку, призывая всех к тишине, и внимательно посмотрел на Сандра.

— Что из этого следует?

Тигр замялся, и лорд Хэйдес спросил:

— Какое ему дело до темных богов? Почему он не захотел его оскорбить?

Сандр задумался и высказал безумное предположение:

— Потому что Морос мог оскорбиться… Это реальное существо?!

Губы Тени тронула легкая улыбка, и он обвел взглядом аудиторию.

— Салоргон прорвал ткань мироздания в нижние миры. Как вы помните, оттуда хлынула разная нечисть. Но к нам проникли не только чудовища, а и тьма изначальная, которая поднимала мертвых и меняла живых людей. Именно тогда возникли оборотни. Да, в смутные времена появились известные ныне кланы, и нет ни одного упоминания о них в более ранних хрониках. По крайней мере, до нас они не дошли.

Стоило лорду Хэйдесу заговорить об этом, как я навострила уши и отчетливо поняла, что ему уже известно о предсказании Дарины.

Тень бросил на меня короткий взгляд, подтверждая это, и продолжил:

— Помимо этого, в наш мир проникли и темные принцы, умеющие управлять тьмой. О них известно очень мало, но старые хроники сообщают, что с ними удалось достигнуть договоренности, и именно с их помощью человеческие маги сумели обуздать полчища чудовищ и закрыть брешь между мирами. Сами принцы вернулись в свой мир, но остались их дети со способностями к управлению тьмой. Это официальная версия.

Вот умеет лорд Хэйдес рассказывать. Вроде бы известные факты, но поданы чуть иначе — и открывается уже другая картина.

— По неофициальной версии, есть предположение, что в нашем мире осталось трое темных, так как в смутные времена молились триединому. Это потом культ трансформировался в поклонение Моросу. В его храмах, на других континентах в храмах Локи и Тороку можно встретить один интересный символ… — Тень повернулся к доске и нарисовал трезубец. Указав на основу, произнес: — Тьма изначальная. И трое ее сыновей.

Поднялся шум, так как об этом не было написано ни в одной из книг библиотеки Академии, и такая трактовка известных фактов была слишком вольной.

Я смотрела на лорда Хэйдеса, который невозмутимо справлялся с адептами, отвечал на вопросы, сыпал фактами в подтверждение данной теории и… восхищалась им. Он выдающийся человек. Умный, образованный, начитанный. Я восхищалась его манерами, уверенностью в себе. У него была неброская внешность, но его личность затмевала все.

Я откровенно любовалась им. Длинными аристократичными пальцами, сильными руками, скрытыми преподавательской мантией, чертами лица, которые стали для меня притягательнее всех остальных… и понимала, какая пропасть между нами. Я для него действительно очаровательный ребенок, которому он покровительствует и защищает. С его жизненным опытом он никогда не будет воспринимать меня всерьез, на равных.

Щиты я выставила мгновенно, так как слишком больно от этого стало. Пришлось взглянуть правде в глаза и признать, что наша близость была случайна. Он же мужчина, а я прижималась к нему, не думая о последствиях. И цветами он признал, что позволил себе лишнее.

«Позволил лишнее — это равноценно тому, что сожалеет», — перевела для себя.