Жар-птица. Свирель славянина

Перед ним Океан, и, его бороздя,
И громами овеяв стремленье,
Ослепительный бог, в ожерельях дождя,
Самоцветные сеет каменья.  

Разрываются стены сомкнувшихся гор,
Что зовутся меж смертными тучи,
И уносится он, возлюбивший простор,
Огневзорный, веселый, певучий.  

Вот уж он обогнул весь размах высоты,
И пропал, утонул, как мечтанье, —
Только там, где он был, засветились цветы,
Да разбитое молнией зданье.

ГУСЛИ-САМОГУДЫ

Там, где гор сложились груды,
В крепость-дом Громовника,
Диво-гусли-самогуды
В замке спрятаны века.  

Много сильных восходило
До скалистой высоты,
Но всегда слабела сила
Ровно-ровно у черты.  

Много избранных хотело
Самогуды-гусли взять,
Ровно-ровно у предела
Стыла их живая рать.  

Превращаясь в изваянья,
Их застывшие тела
Увеличивали зданье,
Дом, где музыка была.  

Так узорно каменели
Ровно-ровно у черты.
И растут из камня ели,
В царстве гордой высоты.  

Резким возгласом промчится
В свисте бури крик орла,
Стонут гусли, песня длится,
Сказка музыки светла.  

Много тел сложилось в груды,
Грозен дом Громовника,
Входят души в самогуды,
Песня воздуха звонка.

ТРИГЛАВ

Триглав, царящий троекратно,
Над Небом, Бездной, и Землей,
Зачем глядишь ты так возвратно
Тройной козлиной головой?  

Ужели в Небе те же мысли,
Что в Бездне бездн, и на Земле?
Везде ль желания повисли,
Как гроздья звезд в полночной мгле?  

И светлоглазый взгляд хотенья
Ужели всюду повторен?
И то же ль в тлении горенье,
Что трижды в вечностях закон?  

Везде ли те же есть узоры,
И те ж для всплесков берега?
И те же пламенные взоры,
И те же острые рога?  

И тот же, трижды взятый с бою,
Чтоб снова жалить нас, удав?
Над троекратною судьбою
Неукоснительный Триглав!

БЕЛБОГ И ЧЕРНОБОГ

1

Белбог и Чернобог
Беседу-спор вели.
И гром возник, и вздох,
Вблизи, и там вдали.  

В пучине звуковой,
И в царстве тишины,
В пустыне мировой,
Звучали две струны.  

Меняясь без конца,
Вблизи, как и вдали,
Снотворца и Творца
Два действа дружно шли.  

Снотворец возвещал,
Что сон — богатство душ,
Но день рождался ал,
Творец вился, как уж.  

Творец вился, как змей,
Рождался изумруд,
От солнечных лучей
Везде цветы цветут.  

Все видно, все светло,
Рукой все можно взять.
Меняется стекло,
Дрожит морская гладь.  

Рубины на полях
Горят как свежий мак,
Но в страстных лепестках
Есть кровь и боль, и мрак.  

Но в огненных цветках
Таится тяжкий сон.
И в странных облаках
Вечерний небосклон.  

Темнеет глубь морей,
Темней вверху сафир,
В лесах, среди ветвей,
Иной мерцает мир.  

Как хаос — мир лесной,
Уж поздно для лучей,
Уж Ворон тьмы ночной
Прокаркал час ночей.  

И желтая Луна
Без блеска в небесах,
И бродят тени сна,
И бродит Сон и Страх.