Жар сумрачной стали

– Я бы очень хотел… – промямлил я. Она придвинулась ближе. Длинные, тонкие пальцы скользнули по моей груди, пробежали по лицу, потрепали волосы… Вот бесовка!

– Ловите момент, мистер Гаррет. С делами покончено?

– Гм… – Это не с делами, это со мной no-кончено. – Мне надо найти мистера Нагита. – Я судорожно сглотнул и вдруг почувствовал, что задыхаюсь.

– Он на конюшне. По-моему, прячется от полковника Теверли. Они друг с другом не ладят. Отведайте чайку, мистер Гаррет, пока не остыл.

Она придвинулась еще ближе. Шаловливые пальчики вновь пробежались по моей щеке… Маренго Норт-Энглишу несказанно повезло. Тама продолжала улыбаться, от нее исходила самая что ни на есть животная похоть. Я взял чашку, глотнул и, глядя вслед своей искусительнице, которая в конце концов направилась в кабинет, постарался обуздать разнуздавшиеся мысли.

Не знаю, что там Тинни напридумывала. Пониже спины у Тамы все в порядке. Даже более чем…

* * *

Нагита я нашел на заднем дворе. По его физиономии можно было догадаться, что меньше он обрадовался бы разве что приходу старухи с косой. Тем не менее, лейтенант был изысканно вежлив. Я рассказал то, что, по моему мнению, ему следовало знать.

– Старик собирается выдернуть затычку? Отлично. Проснулся наконец, старый хрыч!

– Мне кажется, или я улавливаю прискорбное недоверие к способностям командира?

– Сразу видно сыщика. – Нагит кисло усмехнулся. – Какое уж тут доверие, когда изображаешь из себя мебель, а шишки наши совещаются, важно или неважно, если кто-то предупредит не-людей о нашем выступлении. Я решил, что босс согласился с общим мнением: дескать, неважно.

– Босс толковее и крепче, чем выглядит. По мне, он просто давал всем высказаться. Нагит хмыкнул.

– Они все забывают – или не хотят об этом думать, – что где-то поблизости бродит Слави Дуралейник. Никто не желает о нем слышать.

– Я желаю. Ты прав, лейтенант. Он затеял большую игру. Не знаю, что это за игра. Пока не знаю. А Маренго весь скривился, когда я ему про Дуралейника сказал.

– Он странновато себя ведет с самого возвращения из города. Сегодня в особенности. Как заперся с утра в кабинете, так и сидит, никого к себе не подпускает, кроме этой Монтезумы. Сдается мне, ты переодеться хочешь?

– Ну почему всем не нравится, как я выгляжу? Раз меня столь настойчиво просят, я не могу отказаться И буду премного благодарен за пару-тройку ножей и чего-нибудь еще, чтоб уверенней себя чувствовать.

– Думаю, мы подберем и наряд, и утварь. – Последнее слово Нагит произнес с легкой издевкой в голосе. – Лошадку?

– Да.

– Гаррет, я трачу свое время, чтобы тебе помочь. Как говорится, услуга за услугу.

Ну что за издевательство? Неужели вся Карента знает, как я отношусь к лошадям – точнее, как они ко мне относятся?

У, проклятые твари! Они, они всем вокруг раззвонили! Ведь те идиоты, которые лошадей обожают, наверняка понимают их речь.

– Мне, пожалуйста, самую смирную.

– Как скажешь. Но на твоем месте я бы выбрал конька порезвее – на случай, если с теми кентаврами столкнемся.

– Чего-чего?

– В окрестностях бродит шайка кентавров. Ты же сам об этом предупредил. Полковник отправил патрули на их поиски. – Нагит прицокнул языком, словно удивляясь, что полковник Теверли мог отдать столь разумное распоряжение. – Пока никаких новостей Они умеют маскироваться. Чувствуются бывалые солдаты.

– Рано или поздно мы их найдем. – Я выпятил грудь.

– Гаррет, удача – штука капризная. Выбирай коня.

Он мне будет про капризы удачи рассказывать!

– Ладно, выберу. А потом пойду в библиотеку и буду рыться там до посинения. Не забудь к боссу сходить.

– Постараюсь. По правде сказать, у меня и без того забот хватает, чтоб еще мальчиком на побегушках служить.

Его тон заставил меня насторожиться.

– Что стряслось?

– Кроме кентавров? Очередной труп. Плюс один из моих людей пропал без вести. Плюс один изувеченный. Скот разбежался. Громовые ящеры обезумели и кусают всех, кто подвернется, включая друг друга. Можешь добавить сюда некоего полковника, который строит из себя отца солдатам, а сам ни в чем ни ухом, ни рылом.

Я заломил бровь. На мужчин эта моя манера действует совсем иначе, чем на женщин.

– Поподробнее можно? – Будем надеяться, в моем голосе прозвучало сочувствие.

– Бардак начался прошлой ночью, когда ящерицы Венейбла вдруг рехнулись. Они перепугали коров и овец, стали кидаться друг на дружку, откусили Венейблу вторую руку, когда он попытался их успокоить, и загрызли какого-то чужака. Потрудились на славу, его уже не опознаешь. Утром выяснилось, что пропал Толли, но загрызли не его: этот, чужой, ниже ростом и в плечах шире. Все остальные на месте, вот и выходит, что ящерки закусили пришлым.

– Венейбл говорил, что его зверюшки нападают только на чужаков.

– Говорил, говорил.

– А сегодня что сказал?

– То же самое. Твердит, что их то ли околдовали, то ли что им в еду подсыпали. Хорошенькое дельце, верно? А Теверли на все плевать. Знаешь, Гаррет, я человек сдержанный – ты, наверное, успел заметить, – но как же мне надоела эта хренотень! Поскорее бы с ней покончить и настоящим делом заняться!