Жар сумрачной стали. Злобные чугунные небеса

Со всех краев в Танфер стекаются ловцы удачи. Те, кому повезет уцелеть, чаще всего обретают отчаяние. Но, по слухам, кому-то все же везет на самом деле, и эти слухи привлекают в наш город новых и новых глупцов.

– Готово, – прошептала Синдж. – Идите за мной.

Она двинулась вперед, перебегая от тени к тени, ведомая своим крысиным чутьем. Попка-Дурак парил где-то над нашими головами, озирая окрестности. Мы с Морли последовали за Синдж. Дотс продолжал ворчать: дескать, неправильно, что ему не позволили прихватить своих ребят из «Пальм». Я не прислушивался.

В следующий миг мы нос к носу столкнулись с тремя юными гоблинами, мужеска, женска и средня пола, блуждавшими за пределами их квартала и явно замышлявшими что-то нехорошее. Синдж они не заметили, зато углядели нас с Морли – и кинулись врассыпную при виде нашего внушительного арсенала. Нет, Попка-Дурак точно напрашивается, чтоб ему шею свернули! Это он, называется, местность разведывает! Почему не предупредил, скотина этакая?

Морли заткнулся. Это все равно случилось бы (в чем Дотсу не откажешь, так это в умении сосредотачиваться в нужный момент), но лучше раньше, чем позже.

Внутрь мы проникли крысиным ходом. Сквозь дыру в фундаменте. И очутились в вонючем подвале, где было так темно, что даже Морли ничего не видел. Синдж подвела нас, одного за другим, к хлипкой лесенке.

– Держитесь стены, – прошептала она. – Особенно ты, Гаррет. Иначе лестница не выдержит.

По-моему, она пыталась пошутить. Надо свести ее с попугаем, пускай попрактикуется в остроумии.

Ступеньки противно скрипели. Я не удержался и чихнул. Морли выпучил глаза, когда и ему в нос забилась пыль, но сумел с собой совладать. Интересно, а через дверь никак нельзя было войти? Потом спрошу. Вполне возможно, Синдж о ней просто не вспомнила. Сила привычки.

У Тамы Монтецумы множество достоинств, и крепкий сон – одно из них. Мало того, она храпела, как пьяный боцман. Что-то на нее не похоже…

В воздухе витал сладковатый, полувыветрившийся аромат. Синдж чиркнула кремнем, зажигая для меня фонарь, и тут я узнал этот запах. Опиум. По правде сказать, опиумом в Танфере баловались редко. Штука дорогая и опасная, есть немало дешевых зелий, которые с тем же успехом искалечат тебе мозг и оставят пускать слюни с блаженной улыбкой на физиономии.

Вот уж не думал, что Тама покуривает опиум. Впрочем, когда у человека есть деньги, он может себе позволить что угодно.

Свет упал на спящую женщину. Лахудра лахудрой, ни капельки не похожая на Таму Монтецуму, какой я ее помнил. Эта Тама ухитрилась за неделю опуститься до самого низа, если не глубже. Эту Таму никто в жизни не стал бы разыскивать. Эта Тама настрадалась настолько, что у нее не осталось желания жить. У этой Тамы попросту не могло быть никаких припрятанных сокровищ.

– Ты бы сама с ней справилась, – сказал Морли, обращаясь к Синдж. – Мы здесь лишние.

Он покосился на меня, и я понял, что его обуревают чувства, схожие с моими.

– Наверное. Вы попросили – я привела.

Наш разговор разбудил Таму. Она потянулась, потом села. Глаза впавшие. Волосы спутанные…

Она с трудом подняла голову и пробормотала:

– Добрался-таки.

– Извини, что задержался. Синдж привела. – Я не стал уточнять, что сам ее не искал.

Тама потянулась было за трубкой, но Морли ей помешал. Разумно. Если она и впрямь пристрастилась к опиуму, можно будет сторговаться: ты нам правду – мы тебе зелье.

– Торопись, Гаррет, пока Синдж другой не зацапал, – посоветовал Морли. – Надевай ей колечко на пальчик. Она обдурила вас обоих – и тебя, и Покойника.

– Ты вообще о чем, приятель?

– У нее серебряный браслет. И у этой тетки – тоже.

Значит, они не оборотни…

– Тама, не хочешь ничего мне рассказать?

– Нет у меня никаких денег, понятно? Они знали. Они их нашли – не там, где им полагалось быть. – Голова Тамы свесилась на грудь. – Оставили мне только серебро и опиум. Надеялись, что я сама себя прикончу, их от этой необходимости избавлю.

Сегодня шестеренки у меня в мозгу крутились вдвое быстрее обычного. Уже зная ответ, я тем не менее спросил:

– А кто такие «они»?

– Оборотни. «Драконы».

Может быть, может быть. Но плохо верится. Я бы заподозрил «волков», которые просчитали, что Тама, когда ее поймают, укажет на «драконов».

Зачем «драконам» оставлять ей опиум? Его же можно продать. Скажем, венагетам. У них за кило сырца бешеные бабки отвалят.

– Разве ты не всех оборотней изловил? – жалобно справился Морли.

Таким тоном он со мной лет сто не заговаривал.

– Нет. По крайней мере один удрал. Я думал сперва, он Маренго подменил. В ночь, когда на того напали, помнишь? Думал, что настоящий Маренго погиб, а оборотень его место занял.