Жар тела

– Ладно, – махнул рукой Глеб, – давайте фотографировать. Надо закончить начатое. Потом спустишься к речке и искупаешься. Смоешь с себя всю гадость, а ошейник утопишь. Я пошлю ему снимки завтра, а ты заберешь паспорт и уедешь. Сегодня у нас двадцать третье число. А может, я убил тебя двадцать пятого. Ты можешь еще денек здесь пожить. Нужны шприц и жгут. Ты должна набрать из вены кровь и облить подушку. Главное, когда ты пропадешь, чтобы полиция все же видела следы убийства. Паспорт они не найдут, а вещи тебе не нужны. Купишь новые. Оставь мне свой мобильник. Я его конфисковал у трупа. Тебе он больше не нужен. По нему можно определить твое место нахождения. Потом я его утоплю.

– Шприц я найду. Итак, я умру двадцать пятого. Учту.

Началась фотосессия с живым трупом. Кира играла великолепно.

2

Они больше не встречались. Договоренность надо соблюдать. Кира сделала все так, как ей велели. Купила шприц, откачала из вены кровь и облила подушку, завернула ее в целлофан и спрятала под сараем, в котором жила. Съездила на вокзал и купила билет до Москвы на завтрашний поезд. Все это она сделала двадцать четвертого числа. То есть за день до своей мнимой смерти, а заодно купила небольшой неприметный рюкзак, неприглядный спортивный костюм производства местных цеховиков и кроссовки. В такой одежде она становилась неприметной, даже мужеподобной. Длинные волосы спрятала под бейсболку. В своем сарае протерла мокрой тряпкой все, что только можно, чтобы не оставлять никаких отпечатков, но забыла про бутылки, которые остались под кроватью. Этой ночью она исчезнет. В рюкзак сунула туфли, одно из платьев, «наган», деньги и документы. В карманы билет, темные очки, деньги на такси, фонарик и опасную бритву. Она осмотрелась. Поняла, что даже ночью поймает машину без проблем. Если все пройдет по плану, она будет считать себя свободной.

В два часа ночи Кира положила подушку на кровать, а целлофан забрала с собой. Потом выкинет где-нибудь. На улице стояла темень, тучи заволокли небо и закрыли собой яркую луну. Пришло ее время. Кира тяжело дышала. Просто разыгрались нервы. Но она подавляла в себе страх. В решительности ей не откажешь. Надо взять себя в руки. Она привыкла получать все, что хотела. И получала. Изменять самой себе она не привыкла, если решение принято, то оно должно быть выполнено.

* * *

Женщина тихо подкралась к дому, где жили Фаина и ее подруга. В окнах свет не горел. Те, кто ходит на пляж спозаранку, чтобы занять хорошие места, рано ложатся спать. Окно их домика в саду было открытым, но затянуто марлей, чтобы в окно не залетала всякая мошкара. Женщина подставила бревно и поднялась к окну, достала бритву и разрезала марлю. Затем бесшумно влезла в окно. Две кровати стояли рядом, помещение казалось крохотным, меньше ее сарая. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она хорошо различала силуэты на кроватях. Одна из женщин храпела. Значит, она будет второй. Храп не должен прекращаться. Дама в черном подкралась к кроватям. В руках появилась бритва. Она зажала спящей рот и полоснула ее по горлу. Та еще несколько секунд билась в судорогах, затем замерла. Настала пора храпящей. Убийца повернулась к ней. Та не проснулась, а продолжала храпеть. Женщина вытерла бритву о простынь и убрала ее в карман. После чего достала револьвер из-за пояса. Как ей рассказывал муж, «наган» самое надежное оружие, стреляет без осечек. Она выдернула подушку из-под спящей, накрыла ей ее голову, придавила и выстрелила. Подушка заглушила шум. Никакого грохота. Храп прекратился. Стрелявшая проверила пульс. Не нащупала. Теперь она может уходить. Бревно от дома отбросила подальше, отпечатков не оставила. Прошла опушкой леса подальше от места преступления и исчезла в темноте.

* * *

Кира спустилась к шоссе, сняла бейсболку, распушила волосы и поймала машину. За пять тысяч рублей шофер грузовика согласился довести ее до вокзала. В ожидании поезда она сидела на перроне, чтобы не маячить перед пассажирами. Ни души. Начался дождь. О зонтике она не подумала. Она не взяла его с собой из Москвы. За все лето с неба ни одной капли, и люди забыли про зонты. Но он ей не мешал. Она думала о своем. Сегодня ночью ее убьют. В смерти Киры Сумского не обвинишь. Он в Москве, и у него алиби. А ее больше нет. Следствие закроют. Для продолжения дела нужны свидетели, а их нет. Но откуда они это узнают?

Кира решила написать анонимку. И отправить ее надо из Адлера. Она купила конверт, лист бумаги и ручку. Козырек бейсболки закрывал ее лицо. Кира как могла изменила почерк и коротко написала в записке: «Кира Дроздова убита и закопана в горах Кавказа. Убийца скрылся!» На конверте написала: «Москва. Петровка, 38. Начальнику уголовного розыска». И опустила в ящик. Вот теперь следствие захлебнется. Надо бы махнуть куда-нибудь в Сибирь и там окопаться. Но она твердо решила вернуться в Москву. Ведь Михась еще жив и празднует победу.

3