Жара

— В самом деле?

Он пожал плечами.

— Конечно. Есть, правда, несколько гнилых мест. Дом осел, дал трещины, плесень на стенах, жучок. Но все это, так я думаю, можно еще отремонтировать. А тогда, значит, нет препятствий для получения субсидии со стороны городских властей.

Женщина удивленно покачала головой.

— Ни один человек никогда не говорил мне ничего подобного! Даже мой консультант по налогам. Он только следит за порядком выплат. Черт побери! В домах, значит, вы тоже разбираетесь?

Россе усмехнулся.

— Разве что как искусствовед. Хотя, если честно признаться, семинары по архитектуре всегда нагоняли на меня скуку. Весь этот набор колонн и карнизов, кому это охота запоминать. — Он показал на папки. — Я, между прочим, немного ознакомился с состоянием дел и более или менее разобрался в этом, спасибо большое. В бывшей сапожной мастерской можно устроить хранилище для картин, с кондиционером, увлажнителем воздуха и так далее. Это обойдется примерно в четыре тысячи, но не упускать же такой случай. Кроме того, еще две квартиры пустуют. А та цена за квадратный метр, которую вы назначаете сегодня, это, конечно, просто смешно. И потом, еще вот здесь, в боковом флигеле… — Он открыл папку. — Некий Клемке. Уже битых пять месяцев он не платит вам арендную плату.

— Что? Людгер? Правда? Я этого как-то не заметила. Ну что это он. Всегда был таким приветливым. Ну, я ему задам… А что, собственно, я ему скажу? Он еще, чего доброго, разъярится под конец, а? Я ведь всего лишь старая женщина…

Россе засмеялся.

— Но, Лия! Существуют ведь еще кое-какие правовые пути. Сначала я напишу ему, потом дам бумаге нужный ход. Человеческий материал, так сказать, как я это называю, и работа с ним… У вас еще достаточно подрамников?

Художница, взявшаяся опять за журнал, показала на Де Лоо.

— Молодой человек снабжает меня всем наилучшим образом. Так ведь, Симон? Вот разве что немного краски нашему дому не повредило бы.

Он кивнул, встал и отнес остатки яблока в прихожую. Кожица соскользнула с доверху заполненного ведра, свернулась на полу в тугую спираль, а он вытащил из ведра пакет и туго завязал его. Мобильный телефон лежал поверх мойки в мыльнице.

— Мне надо идти, — сказал он, фрау Андерсен сделала огорченную мину и подняла дрожащую руку, помахав ему на прощание. Россе, снова склонившийся над папками, даже не поднял головы, а Де Лоо попробовал еще раз завернуть кран, но бежавшая оттуда тоненькая струйка не прервалась.

Пороховой заряд угодил в лопатку, по рогам они вычислили возраст оленя, рассмотрели остатки «меха» на пантах и потухший сине-молочный глаз над слезным мешком. Подвешенная на крюк туша слегка раскачивалась, свисал вывалившийся язык, они чуть-чуть отодвинули тушу в сторону, чтобы пройти к термошкафу. Через моечную, где в каменных раковинах, образуя живописную картину, горой были навалены судки, перепачканные соусом, кастрюли в жире, сковородки со следами жарки, мешалки и половники, они прошли в прокуренную комнату отдыха, и Де Лоо, надув щеки, потянул за цепочку над своим стулом, опрокидывая фрамугу и впуская свежий воздух.

Клапучек и Бернд, оба в длинных фартуках, уже поели. Они курили немецкие сигариллы с серебряным фильтром и сдвинулись немного в сторону, освобождая место. Эмиль просматривал газету. Синяк под глазом был по размеру больше повязки, а из раны под скулой торчали ниточки шва.

В комнате распространился кислый запах винного уксуса, стоило Гарри снять фольгу со своей порции еды. Кислая капуста, расплющенная в алюминиевой тарелке, имела вид поблекшей травы, придавленной камнем, а кровяная колбаса лопнула при закатке фольгой. Он поддел вилкой пюреобразную массу и сунул себе в рот. Де Лоо мешал ложкой свой гороховый суп.

— Ты уже видел? Они сровняли «Чертоги козла» с землей. Там теперь будет новостройка, — сказал Клапучек. — Шик-модерн. Посольство Ватикана.

— В Кройцберге?! — удивился Бернд. — Ты в этом уверен? Это и в самом деле было бы недурно. То есть я хочу сказать, я вовсе не религиозен и не собираюсь им становиться. Но у этих молодых священников такая кожа…

Съев две полные ложки, Де Лоо отодвинул от себя суп и вытащил из шкафчика несколько шоколадных бомбочек, освободил их от тонкой обертки.

— А что стало с твоими дружками?

— С Атце и Купле? Не беспокойся, я их пристроил, — сказал Клапучек. — Я здесь каждую подворотню знаю. А малышка с собакой, помнишь ее? У нее теперь квартира-люкс.

Де Лоо посмотрел на него вопросительно, и тот передернул плечами.