Жара и лихорадка

только человеческой крови, так как это вершина их половой деятельности. Яичко не достигнет полного созревания, если комариха-мать не напьется крови. Как меня уверяли собеседники из полевых лабораторий по проведению акции «Сабах-420», самки не очень прожорливы, потому что сосут кровь лишь один раз в два дня. Но если принять во внимание астрономическое количество комарих, спастись от них непросто.

Знаю это по собственному опыту. Я был как раз в Папаре (в джунглях Сабаха), когда у меня кончилась антикомарийная жидкость, которую я захватил из Женевы. В местной китайской лавчонке мне предложили средство, выпускаемое некоей сингапурской фирмой. Меня прельстила пестрая этикетка на бутылке: китайский воин в броне и шлеме, мечом рассекающий голову огромного комара. По надписям на китайском и малайском языках я понял, что это средство рассчитано на определенную клиентуру. Однако другого ничего не было, и я взял бутылку с жидкостью.

На другое утро, полив себя из флакона, я очень скоро понял, что на комаров жидкость не производит ни малейшего впечатления, зато все люди шарахаются от меня. Эта жидкость имела такой ужасный запах, что собаки, безмятежно дремавшие в тени деревьев, при моем приближении вскакивали и, потянув носом, неслись в противоположную сторону. В Кениаго один санитар надо мной сжалился и уступил банку с более цивилизованным средством. Я намазался снова, а одежду, насквозь пропитавшуюся восточными «благоуханиями», отдал прачке-китайцу, и он набросился на нее с яростью. Вечером я сидел за бутылкой пива, снова признанный людьми.

Коты на парашютах

Я разговариваю с итальянским маляриологом, который знает про комаров все на свете. Он объясняет мне, что установить виды тех комаров, которые преследуют «проклятое племя» мурутов, трудно.

— В чем заключаются эти трудности?

— Для начала скажу, что в такой широкой акции, как настоящая, не может быть места ни домыслам, ни

догадкам. Требуется абсолютно точно знать виды комаров, обитающих в деревнях. Их ведь может быть не один, а два или три. Не исключено появление и новых видов… Нам надо знать об этом заранее, до того, как сюда явятся «люди с белым порошком», как здесь называют санитаров, дезинфицирующих жилища. Я всегда прошу своих пациентов ловить комаров и приносить их в лабораторию… Муруты очень охотно откликаются на эту просьбу и полны добрых намерений. Однако комара можно поймать только тогда, когда стемнеет. Вечером же, когда мурут выпьет, он комара не то что от мухи, от водяного буйвола не отличит. Все очень не просто. А ведь это только подготовительная фаза, когда проводится ознакомление с местностью, чертятся планы деревень, нумеруются дома, намечаются трассы для бригад, организуются отделения по изучению комаров, набираются и обучаются люди для работы в бригадах, готовится транспорт для доставки химикатов. Только после всего этого выбирается удобное время для атаки на комаров и, наконец, проводится сама атака: интенсивное опрыскивание жилищ. Мы, естественно, внимательно следим за реакцией насекомых, но больше всего нас интересует любой сигнал о появлении комаров, устойчивых к химикатам. Если через три-четыре года на две тысячи жителей будет приходиться одно заболевание, мы будем считать, что добились успеха.

Следующая фаза — консолидация: необходимо обнаружить комариные «бастионы» и обработать их химическими средствами. Под каждым случаем заболевания с. высокой температурой следует предполагать малярию; при этом необходимо немедленно брать кровь на анализ и, если диагноз подтвердится, сразу же перейти к лечению. Если новых заболеваний не наблюдается, наступает фаза закрепления завоеванных позиций, но это уже забота не какой-либо специальной организации, а местной службы здоровья. Лечение малярии становится принудительным, и, более того, обязательно ищут разносчика болезни.

— То, о чем я вам рассказал, — продолжал мой собеседник, — основные направления нашей деятельности. То же самое делается и в Бразилии, и на Калимантане. Но в каждой стране свои специфические условия, и поэтому нередко случаются разные казусы.

— Например?

— Например, в Сараваке жертвами нашей акции оказались… коты. Обыкновенные коты, которые, разгуливая по опрысканным крышам, отравились инсектицидами. Еще они любят полакомиться кузнечиками, а кузнечики-то тоже были отравлены… И произошло нарушение равновесия в животном мире. Крысы, обнаружив внезапное исчезновение своего мурлыкающего врага, набросились на амбары и рисовые поля. Кончилось тем, что котов сбрасывали на специальных парашютах, чтобы сберечь урожай от крыс, а людей от голода.

Колдуньи из девяти деревень

— Малярия — враг очень опасный, — продолжает итальянец. — Каждая ошибка в наших действиях чревата трагическими последствиями: болезнь может прорваться сквозь наши заслоны и появиться в районах, которые мы считали неопасными.