Жара в Архангельске-2

— Нет, ответь мне!!! — Олива порывисто села на кровати, — Ты… ты говорил вчера, что мы не можем быть вместе… чтобы я там нашла себе кого-нибудь… Как ты только мог говорить такое?!

— Ну вот, опять! — поморщился Салтыков, — Оля, если ты бываешь не в духе, ты, пожалуйста, предупреждай меня об этом заранее. Тогда я буду спать в другой комнате.

С этими словами он взял свою подушку и, оставив взвинченную до предела Оливу одну в постели, ушёл в комнату Ани.

Гл. 44. Краснобай

Аня, кое-как выпроводив из своей спальни Хром Вайта, легла в постель и моментально вырубилась. Она так устала от всех этих треволнений последних дней в Архангельске, что спала без задних ног, когда услышала сквозь сон, как кто-то вошёл в спальню и плюхнулся к ней в постель.

«Опять Хром Вайт лезет… — пронеслась мысль в её сонном мозгу, — Надо было дверь на ключ запереть…»

Однако открыть глаза и выгнать из постели Хром Вайта у неё не было никаких сил — сон сковал её настолько, что она не могла даже пошевелить ни рукой ни ногой.

— Анго! — прошептал над её головой чей-то до боли знакомый голос, — Анго, ты спишь или нет?

Аня вздохнула и открыла глаза. Кто-то обнимал её, но это был не Хром Вайт. Спросонья она инстинктивно прижалась к тому, кто её обнимал, пока не проснулась окончательно.

— Салтыков? — удивилась она, придя в себя, — А где же Олива?..

— Там, — коротко ответил он, — Она меня задрала.

— Только не говори, что вы опять поругались, и она собирает вещи! Я уже хуею тут от всех вас — приехала отдохнуть, называется…

— Ну и пусть катится! — отрезал Салтыков, — Опять мне истерику закатила. Ещё один такой концерт — и я прямым текстом отправлю её на хуй! Пусть закатывает истерики своей мамочке.

— Да что у вас опять случилось-то?

— Ничего не случилось. Очередной её заёб, — злобно пробормотал Салтыков, — Я работаю, устаю как чёрт, не хватало ещё домой приходить и всякие истерики выслушивать…

— Да, человек совсем не сахар конечно… — задумчиво произнесла Аня.

Олива стояла босиком под дверью спальни и старалась вслушаться в то, что происходит по ту сторону двери. Но пока ничего интересного там не происходило — она даже не слышала, о чём они говорили, к тому же ревнивое любопытство перевешивал страх быть обнаруженной.

— Интересно, что она щас делает? — шёпотом спросила Аня.

— Наверно стоит под дверью и подслушивает, чтобы поймать нас на месте преступления, — Салтыков, усмехнувшись, поцеловал Аню в губы, — Щас каак ворвётся сюда с криком «Сдаваться всем!!!» и уложит нас очередью из пулемёта. Вот так: ты-ды-ды-ды-ды-ды-дыщщщ!

— У неё разве есть пулемёт? — усмехнулась Аня.

— В жопе у неё пулемёт!

Весь этот диалог, естественно, происходил шёпотом, но последние фразы не удержали их от хохота. Издевательский смех достиг ревнивого уха Оливы, и она, не выдержав, распахнула двери. Смех моментально оборвался: Салтыков, притворившись уставшим и оскорблённым, демонстративно отвернулся на другой бок.

Олива не нашла ничего сказать, просто молча развернулась и вышла из комнаты. Через некоторое время вслед за ней, кутаясь в шёлковую комбинацию, вышла Аня.

— Знаешь что, не валяй дурака, — сказала она, — Кончай эти свои истерики. Иначе он тебя на хер пошлёт.

Оливе хотелось спать. Она ничего не ответила, только легла в пустую постель в гостиной и натянула до носа одеяло.

«Ладно… — обессиленно подумала Олива, уже засыпая, — Я, наверное, действительно погорячилась…»

— Она уже спит, — сказала Аня Салтыкову, вернувшись в спальню.

— Спит?

— Ну сходи, проверь.

— Да с чего, Анго, я тебе верю, — Салтыков обнял её и, притянув к себе, поцеловал. Однако Аня выскользнула из его объятий.

Салтыков, играючи, полез к ней снова. Аня захохотала и кинулась в него подушкой.

— Анго!

Возня на постели продолжалась. Аня хохотала, дразнила Салтыкова, однако в руки ему не давалась.

— Ну Ааанго! — заныл Салтыков, окончательно выбившись из сил.

— Чего тебе, Салтыкоффф?

— Ну пусти…

— Не-а.

Салтыков отошёл к окну, чиркнул зажигалкой. Аня легла под одеяло.

— Ты, между прочим, обещал подарить мне на Новый год Димочку Негодяева, — напомнила она, — И не выполнил своё обещание…

— Нуу, Анго, нафига тебе этот тормоз! Забудь ты о нём, он мизинца твоего не стоит. Дурак дураком…

— Почему дурак дураком? — обиделась Аня.

— Потому что упустил такую красивую девушку! Это лохом педальным надо быть, — Салтыков докурил и нырнул к Ане в постель, — Анго! Ты царица… За честь осыпать тебя золотом и бриллиантами я готов был бы работать день и ночь не покладая рук…

— Оливу ты тоже обещал осыпать золотом и бриллиантами? — насмешливо спросила Аня.

— Нет, конечно! — выпалил Салтыков, — У неё внешность кухарки. А ты царица, Анго… Настоящая царица…

— Однако кулон-то золотой ей подарил, а не мне, — заметила Аня.

— Я тебе с бриллиантами подарю, в десять раз дороже.

— Ох, и краснобай же ты, Салтыков!

— Почему краснобай?

— А что, не краснобай разве? Ты и Оливе мозги заплёл в своё время…

— Да с чего я ей заплёл, — отмахнулся он, — Так, от нехуй делать с ней замутил… Я же не знал тогда, что встречу тебя, так бы я на неё и не посмотрел…

— Ну конечно!