Жара в Архангельске (СИ)

— Девушка, вы бы здесь не ходили, — сказал, походя, милиционер, — Граждане, ничего не трогайте! Расступитесь…

— Что здесь происходит? — спросила Олива старушку в шерстяных колготках.

— В квартире покойника обнаружили, — сильно «окая», отвечала та, — Совсем молодой-то парень ишшо… Он уж разлагаться начал, поди-ка несколько дней лежал, только сегодня нашли его, дверь взломали…

«Так вот откуда тут пахло трупом…» — догадалась Олива.

Между тем, у вскрытой двери в злополучную квартиру наступило замешательство. Толпа, гудя, расступилась, давая дорогу — и двое крепких мужиков-санитаров вынесли на покрывале согнутого пополам покойника. Он смердил.

Олива, икая, зажала рот рукой и отошла в сторону. Её выворачивало как перчатку, а перед глазами так и стоял согнутый пополам на покрывале смердящий покойник.

В квартире Оливе одной было так же страшно, как и в коридоре. Сладковато-тухловатый запах покойника ещё не выветрился. «Какая ужасная участь, не дай Бог никому такой смерти… — думала она, мечась от балкона к двери, — Господи, когда же Салтыков с работы придёт?! Я сойду с ума…»

Словно угадав её мысли, Салтыков тут же позвонил ей на сотовый.

— Алло, мелкий. Как твои дела, чем занимаешься?

— Ничем, — односложно отвечала Олива.

— А чего голос такой грустный?

— Так… С Янкой поссорилась. Она собрала вещи и уехала на вокзал.

— Ну и скатертью дорога. Пусть катится! — отреагировал Салтыков.

Олива всхлипнула.

— Мелкий, ты что, плачешь? Что-то ещё случилось?

— Я тебе потом расскажу…

— Я скоро приду, мелкий. Ни о чём не переживай, слышишь? Я тебя очень-очень люблю!

— Я тебя тоже. Возвращайся, пожалуйста, поскорее.

А на улице, у подъезда, так и стоял народ. Покойника давно увезли, но люди не расходились. В гулком тёмном коридоре были слышны шаги и голоса — приехали следователи.

А люди стояли у подъезда, и никто не решался войти внутрь, словно весь этот страшный дом, особенно девятый этаж, был заражён вирусом смерти…

Глава 21

В одной из безвестных архангельских окраин на левом берегу Северной Двины асфальтированных дорог не было вообще. Весной и осенью, а также летом, во время проливных дождей, грунтовые дороги размывало так, что по ним нельзя было нормально ни пройти, ни проехать.

В один из таких-то августовских дней, после обильного дождя, пробиралась по ухабистой грязной дороге черноволосая девушка в светлой кофте. По всему видать было, что девушка эта не из местных, и, кроме того, редкостная чистюля. Однако вот брюки её после того, как мимо проехал чей-то замызганный «запорожец», окатив её жидкой грязью из-под колёс, оказались безнадёжно испачканными.

— Нахал! — злобно прошипела девушка вслед удаляющемуся «запорожцу» и, кое-как притулившись на обочине между размытой дорогой и высокой густой крапивой, росшей по обеим сторонам, достала из сумочки губку и принялась старательно вытирать замызганную штанину.

Очистив, наконец, брюки и туфли от грязи, девушка спрятала губку и достала из той же сумочки какой-то аккуратно сложенный листик бумажки, на котором красивым каллиграфическим почерком был написан чей-то адрес. Осторожно ступая по обочине дороги и стараясь вновь не запачкать туфель, она пошла далее, туда, где то там, то сям, утопая в густых зарослях крапивы и ивняка, были разбросаны низенькие деревянные строения. И вот, наконец, миновав две или три таких развалюхи, девушка остановилась и, ещё раз сверив намалёванный белой краской на стене номер дома с адресом на бумажке, храбро пробралась сквозь заросли жгучей крапивы к полуразвалившемуся крыльцу и, поднявшись по скрипучим ступенькам, стукнула три раза в дребезжащее, с трещиной окно.

«Неужели её нет дома?» — с разочарованием подумала девушка. Она уже собралась было уходить, как в треснутом окне вдруг показалось сморщенное лицо какой-то старухи.

Облегчённо вздохнув, девушка осталась ждать на крыльце, пока старуха выползет в сени и откроет ей дверь. Но наряду с радостью, что этот тяжёлый путь проделан ею всё-таки не зря, откуда-то снизу живота тянущей ниткой пополз страх.

Между тем, старуха открыла дверь и недоуменно воззрилась на пришедшую.

— Здравствуйте, — девушка обнажила в улыбке свои крупные белые зубы, — Вы — Лидия?

— Она самая, — сильно «окая», протянула старуха, — А тебе чего надо-то от меня?

— Я по рекомендации Нины Мезенцевой, — быстро сказала девушка, — Она сказала, что Вы сможете мне помочь…

— Не знаю никакой Мезенцевой, — отрезала старуха.

— Пожалуйста, не отказывайте мне, — взмолилась девушка, — Я хорошо заплачу…

— И ходють, и ходють цельный день, ни сну от вас, ни покою, — заворчала старуха, заковыляв вглубь сеней, — Ну ладно, иди зо мной. Да дверь-то зотвори! — крикнула она, оступившись о порожек, — Ох, ноги мои ноги, ох, болять, блядь их зодери совсем!