Жара в Архангельске

Димас дал им и подушки, и одеяло, и даже спальный мешок пожертвовал. Облегчённо вздохнул только тогда, когда закрылась дверь за шумной гурьбой, и их смех, гахнувший разом за дверью, смолк далеко на улице.

— Чёрт, расстелились тут, как цыгане, — фыркнула Олива, когда все четверо уже лежали дома в постели, вернее, Яна и Гладиатор на постели, а Олива и Салтыков — на полу, на спальном мешке.

— Мелкий, — шепнул Салтыков на ухо Оливе посреди ночи, — Мелкий, моя машинка хочет в гаражик...

— Чё, прям тут, что ли?

— Ну дык, а чё...

— Перебьётся твоя машинка. Спи давай, — сухо сказала Олива.

— Ну мееелкий!

— Хорош бухтеть! — отрубил Гладиатор с постели, — А то я вас ща возьму и в душ отнесу. И запру там.

Угроза не возымела действия на Салтыкова. Он-то в душ был совсем не против. «Пара Ктулху», как обозвал Оливу и Салтыкова Гладиатор, на какое-то время затихла, но когда Яна и Гладиатор на постели начали, наконец, засыпать, на полу снова послышалась возня.

— Так! Это что такое? — послышался сердитый шёпот Оливы, — Ну-ка убери! Бесстыдник...

Жёсткая диванная подушка перелетела через голову Гладиатора и врезалась Оливе в спину. Яна, взбешённая окончательно, приподнялась на локте, отыскивая, чем бы ещё в них запульнуть.

— Это кто кинул? — спросила Олива, замахиваясь подушкой.

— Это он! — Яна спряталась за Гладиатора.

— Это ты кинул?

— Нет, это она.

— Он, он!

— А ну вас, — вспылила Олива, — Дураки какие-то.

Наконец, возня в комнате утихла, и все заснули.

Яна проснулась в четыре утра оттого, что солнце из окна светило ей прямо в глаза. С приоткрытого балкона дул прохладный ветерок ясного летнего утра, с улицы доносился крик морских чаек. В первую минуту пробуждения Яна не сразу сообразила, где находится, и поэтому несколько удивилась, увидев рядом с собой в постели Гладиатора, а на полу — Оливу и Салтыкова.

— Надо бы шторы закрыть, — шёпотом сказала Олива Салтыкову, — А то им, наверно, там солнце в глаза бьёт...

— Ничего, пусть помучаются, — ответил Салтыков, — Мы тут вообще на полу спим...

«Ничего себе — пусть помучаются! — подумала Яна про себя, — Хам какой...»

Она повернулась от солнца на другой бок, однако заснуть более не смогла. Её смущал лежащий рядом Гладиатор. Он лежал с закрытыми глазами, но Яна всё равно сомневалась, спит он или притворяется; к тому же, под одеялом вдруг послышались какие-то подозрительные звуки, похожие на чавканье. Не было никаких сомнений, что являлось причиною этих звуков, и Яна брезгливо отодвинулась вплотную к стене. Ко всему прочему, на полу опять поросёнком расхрапелся Салтыков. С психом сорвав подушку, чтобы накрыться ею с головой, Яна метнула взгляд на пол: Салтыков самозабвенно храпел, лёжа на спине, а Олива, казалось, не замечала этого; она дрыхла как ни в чём не бывало, положив голову ему на грудь, и, похоже, ей нисколько не мешал ни его храп, ни количество народу в комнате, ни даже то, что ей, как цыганке в таборе, пришлось спать на полу, на провонявшемся казённом белье.

«Нет, я так не могу», — невольно подумала Яна и, психанув, резко села на постели.

В семь утра Салтыков встал по будильнику и засобирался на работу. Олива, уже одетая, тоже не спала и стояла перед зеркалом, накручивая чёлку горячими щипцами.

— Вот что, мелкий… — Салтыков подошёл к ней сзади и понизил голос: — Дай мне ещё пятьсот рублей...

— Опять? — Олива чуть не обожгла себе щёку щипцами, — Тебе чё, на работе зарплату не платят? Или пропиваешь?

— Ну меелкий!

— Нету у меня денег! Ты меня и так уже разорил, скоро по миру пустишь!

— Хорошо, я тогда у Янки попрошу, — сказал Салтыков.

— Не вздумай! — Олива схватила его за рукав, — Не хватало ещё, чтоб ты меня перед ней опозорил! Чёрт с тобой, на, — она достала из рюкзака последнюю пятихатку.

— Мелкий, я отдам, честное слово, с получки отдам! — обещал он, суетливо пряча купюру в карман джинсов.

— Иди уже, не мозоль глаза!..

Салтыков шёл на работу пешком по прохладной утренней улице и улыбался, как все новички, которые поначалу всегда идут на работу как на праздник. В мечтах он уже представлял себя богатым, обеспеченным человеком; и поэтому заулыбался ещё счастливее, когда взору его открылась в ярко-синем небе верхушка сахарно-белого здания высотки.

Глава 13

Когда Олива, закрыв за Салтыковым дверь, вернулась в комнату, Яна и Гладиатор уже встали. Глад запарил себе в стакане лапшу «Роллтон» и теперь сидел в кресле, дожидаясь, пока она разбухнет. Яна же сидела в постели и ела кекс, облокотясь на диванные подушки.

— А вилок у нас нет, — сказала Олива, — Так что, Славон, придётся тебе лапшу есть руками.

— У меня зато есть китайские палочки, — сказала Яна, — Слав, ты умеешь есть китайскими палочками?

— Мммм… — задумался Гладиатор и, наконец, утвердительно кивнул, — Да.

Яна с лукавою улыбкой протянула ему палочки. Гладиатор долго вертел их в руках, приноравливаясь, а потом с решительным видом разломал их напополам и, зажав их в кулаки обеих рук, яростно воткнул в лапшу. Яна, увидев это, расхохоталась и, обессилев от смеха, снова упала в постель.

— Давайте лучше думать, чем сегодня займёмся, — предложила Олива.