Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок»

Эвелин открыла коробку. Там хранилось свидетельство о рождении Альберта, выпускной диплом Клео — 1927 год, Пальмеровская школа мануальной терапии в Давенпорте, штат Айова, и штук пятнадцать проспектов разных похоронных бюро. Потом Эвелин заметила пакет с фотографиями. Сверху лежал снимок мужчины с мальчиком в матросском костюмчике. Под ним — школьная фотография светловолосого паренька, сделанная в 1939 году, на обороте надпись: «Культяшка Тредгуд — 10 лет», а затем — семейный портрет Тредгудов, 1919 год. Эвелин показалось, что она встретила старых друзей. Бадди она узнала сразу — по горящим глазам и широкой улыбке. Были там Эсси Ру, и близняшки, и Леона, позирующая с видом королевы, и маленькая Иджи с деревянным петухом. А позади в длинном переднике стояла Сипси, преисполненная чувства собственного достоинства.

На следующем снимке была девушка в белом платье. Она стояла в том же дворе и заслоняла от солнца глаза, улыбаясь фотографу. Эвелин подумала, что перед ней самое милое создание, какое ей доводилось видеть, с длиннющими ресницами и очаровательной улыбкой. Но она не узнала ее и спросила миссис Хартман, кто это.

Миссис Хартман надела очки, висевшие у нее на цепочке, и принялась внимательно разглядывать фотографию.

— A-а, я сейчас вам скажу, кто она. Это ее подруга, она здесь жила когда-то. Из Джорджии. Руфь ее звали, а вот фамилию не помню.

Боже мой, подумала Эвелин, Руфь Джемисон! Скорее всего, это ее первое лето в Полустанке. Она не могла оторвать взгляда от снимка. Руфь была настоящей красавицей.

Еще одна фотография. Седеющая женщина в охотничьей шапочке сидит на коленях у Санта-Клауса, внизу надпись: «Новый год, 1956».

Миссис Хартман поглядела на снимок и рассмеялась:

— Ой, да это же та дурочка, Иджи Тредгуд. Она тут когда-то кафе держала.

— Вы ее знали?

— Да кто ж ее не знал! Такая была сорвиголова, никогда не знаешь, что она в следующий момент выкинет.

— Смотрите, миссис Хартман, а вот миссис Тредгуд.

Снимок был сделан лет 12 назад — седая старушка у входа в супермаркет. Она почти не отличалась от той миссис Тредгуд, которую Эвелин видела в последний раз.

Миссис Хартман взяла фото.

— А я ведь помню это платье. Темно-синее, в белый горошек. Сдается мне, она носила его лет тридцать, не снимая. Хотела, чтобы вся ее одежда досталась бедным. У нее, бедняжки, действительно ничего не было — только старое пальто да несколько домашних платьев. И ведь всю мебель увезли, всю, кроме кресла-качалки. Я не позволила его забрать. Она в этом кресле с утра до ночи сидела, все ждала, когда пройдет поезд. Мне показалось неправильным, если в этом кресле будет сидеть кто-то чужой. А дом свой она завещала нашей дочери Терри.

Эвелин перебирала мелочи в коробке.

— Поглядите, миссис Хартман, меню кафе «Полустанок». Годов, наверно, тридцатых. Ну и цены были, просто не верится. Барбекю — десять центов, обед — тридцать пять! А за пирог всего пять центов!

— Быть не может! Теперь в кафе приличный обед стоит долларов пять-шесть, не считая напитков и десерта.

Пока миссис Хартман рассуждала о нынешней дороговизне, Эвелин нашла фотографию Иджи в клоунских очках и с фальшивым носом. Рядом стояли четыре слегка чокнутых с виду паренька в немыслимых одежках. Внизу надпись: «Клуб “Маринованный огурец’.’ “Глупости из морозилки’’ 1942». Снимок Клео, сделанный на Пасху. Открытка, которую Эвелин прислала из Калифорнии. Меню пульмановского вагона-ресторана Южной железной дороги пятидесятых годов, наполовину использованный тюбик губной помады. Листок с текстом 90-го псалма и больничный жетон, который надевают на руку больному: «Миссис Вирджиния Тредгуд, 86 лет».

А на самом дне коробки Эвелин обнаружила конверт с надписью «Миссис Эвелин Коуч».

— Смотрите-ка, она оставила мне письмо!

Эвелин открыла конверт и прочитала:

Эвелин, я тут написала вам несколько рецептов Сипси. Они мне очень нравились когда-то, вот я и подумала, может, вам тоже понравятся. Особенно обратите внимание на рецепт жареных зеленых помидоров.

Я люблю вас, Эвелин, детка. Будьте счастливы. Я счастлива.

Ваша подруга миссис Вирджиния Тредгуд.

Миссис Хартман сказала:

— Ну что ж, благослови ее Бог.

Эвелин принялась аккуратно укладывать фотографии обратно в коробку, и ей стало горько. Боже мой, подумала она, человек прожил на этой земле восемьдесят шесть лет, и все, что от него осталось, — это коробка из-под обуви, набитая старыми бумагами.

Потом Эвелин попросила миссис Хартман показать ей, где было раньше кафе.

— Да ведь от него ничего не осталось! Конечно, я с удовольствием прогуляюсь с вами и все покажу, если хотите. Вот только сниму с плиты фасоль и поставлю мясо в духовку, я мигом.