Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок»

— Ну, в общем, дело было так. Первач, я и Смоки засели тогда в Гейт-сити играть на всю ночь, и мне пошла карта. Я выигрываю час, второй, а Первач все больше злится. Ну что прикажешь делать? Ведь пока везет, бросить нельзя, это не по правилам. И чем больше я выигрывала, тем сильнее он бесился и скоро совсем потерял голову: вытащил пистолет, положил перед собой на стол и сказал, что убьет того, кто в следующий кон сдаст ему плохую карту.

Культяшка не сводил с Иджи глаз.

— И чья была очередь сдавать?

— В том-то и весь анекдот, что его очередь, а он забыл. И представляешь, сам себе сдал две двойки. И знаешь, что он сделал? Схватил пистолет, взвел курок и застрелился, прямо там, за столом. Вот что значит до конца держать свое слово.

— Ничего себе! И вы сами это видели, своими глазами?

— Конечно. Две двойки, самые натуральные двоечки.

Культяшка шел задумавшись и вдруг заметил какой-то предмет, лежавший в снегу около рельс. Он подбежал и поднял его.

— Смотрите, тетя Иджи, это банка квашеной капусты, ее даже не открыли.

И тут его словно мешком по голове огрели. Он вцепился в банку и придушенным голосом прошептал:

— Тетя Иджи, клянусь, это из тех консервов, которые Железнодорожный Билл сбросил с поезда. Как вы думаете?

Иджи осмотрела банку.

— Может, ты и прав, дружок, очень даже может быть. Положи-ка обратно, пусть ее найдут те, кому она предназначена.

Культяшка осторожно, как священную реликвию, положил банку на то же место.

— Вот здорово!

Первый в жизни снег, а теперь вот банка, которую, возможно, сбросил сам Железнодорожный Билл. Не слишком ли много для одного дня? Они пошли дальше, и через несколько минут Культяшка сказал:

— Наверно, этот Железнодорожный Билл — самый смелый человек на свете, как думаете, тетя Иджи?

— Смелый, конечно.

— Но разве не самый-самый из всех, кого вы знаете?

Иджи подумала.

— Я бы не сказала, что самый-самый. Он смелый, это верно, но не самый.

Культяшка даже остановился.

— Да кто же может быть смелее Железнодорожного Билла?

— Большой Джордж.

— Наш Большой Джордж?

— Ага.

— А что он такого сделал смелого?

— Начнем с того, что меня бы с тобой сейчас не было, если б не он.

— Вы имеете в виду — сегодня?

— Нет, я имею в виду вообще. Меня бы сожрали свиньи.

— Да вы что!

— Да, сэр. Мне было года два, может, три, мы с Бадди и Джулианом болтались около загона со свиньями, и я свалилась прямо в корыто.

— Как так?

— А вот так. Свиньи побежали прямо ко мне, а ты знаешь, они едят все подряд… Сколько угодно случаев, когда они пожирали детей.

— Правда-правда?

— Конечно. В общем, я вылезла из корыта и бросилась бежать, но упала. Они меня почти догнали, как вдруг Большой Джордж прыгнул в загон и стал их расшвыривать. А свиньи были здоровенные, весом фунтов в триста каждая. Он хватал их и бросал на другой конец загона, как мешки с картошкой, и не подпускал ко мне, пока Бадди не пролез под оградой и не вытащил меня из загона.

— Правда-правда?

— Правда. Ты видел, какие у Большого Джорджа шрамы на руке? Это его тогда свиньи поранили. Но Большой Джордж ни слова папе не сказал — он понимал, отец убил бы Бадди за то, что тот водил меня к загону.

— Я этого не знал.

— Ну откуда ж тебе было знать!

— Ничего себе! А кто еще самый смелый? Может, дядя Джулиан? Он на прошлой неделе подстрелил оленя с большими рогами. Для этого надо быть очень смелым.

— Ну, смелость смелости рознь, — сказала Иджи. — Чтобы убить беззащитное животное из ружья двадцатого калибра, большой храбрости не требуется.

— А тогда кто еще смелый, кроме Большого Джорджа?

— Дай сообразить. — Иджи задумалась. — Кроме Большого Джорджа я бы назвала твою маму.

— Маму?

— Да, твою маму.

— Нет, я не верю. Почему? Она же всего боится, даже крошечного клопа. Что она такого храброго сделала?

— Кое-что сделала. Однажды она кое-что сделала.

— Что же?

— Не важно. Ты спросил, я ответила. Твоя мама и Большой Джордж — двое самых смелых людей из тех, кого я знаю.

— Правда?

— Честное слово.

Культяшка был потрясен.

— Это ж надо!

— Вот так-то. И я хочу, чтобы ты еще кое-что запомнил. Человек — самое загадочное существо на земле и самое замечательное. Никогда не забывай этого. Слышишь?

Культяшка посмотрел на нее и твердо сказал:

— Да, мэм. Не забуду.

Они пошли дальше вдоль рельсов, а с покрытой снегом ветки сорвался ярко-красный кардинал и взмыл вверх над белым горизонтом.

Приют для престарелых «Розовая терраса»

Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама

9 марта 1986 г.

Раньше в такие бесконечно долгие черные ночи Эвелин часто просыпалась в холодном поту и боролась с кошмарами: ее преследовали видения смерти, трубок, ведущих к аппаратам в отделении реанимации, растущих в теле опухолей. Ей хотелось закричать, позвать на помощь Эда, который безмятежно спал рядом. Но она не кричала, а продолжала до утра лежать на дне пропасти, во тьме собственного ада.