Жаркая ночь

Письмо это будет коротким, поскольку мне нужно срочно уезжать по делам. Прочитав ваше последнее письмо, я от души посмеялась. Надо же, вы сочли меня настырной! А я совсем не такая, просто мне очень хочется закончить свою работу, над которой я самозабвенно трудилась долгие годы. Очередное упоминание о взятке убеждает меня в том, что не я одна упряма. Так вот, предлагаю денежную компенсацию за причиненные неудобства. Если хотите, мы можем обсудить это позднее. Теперь относительно сроков моего пребывания в Холлоу; думаю, для завершения работы мне потребуется шесть – восемь недель. Я всегда работаю добросовестно. Вещей у меня будет не много: чемодан да фотоаппаратура. Кстати, поскольку вы разрешаете приехать в Холлоу, то мне потребуется пристанище. Есть ли в самом Уорфилде или в его окрестностях приличные гостиницы или места, где можно получить ночлег и завтрак?

Полагаю, у вас все в порядке. Слышала по радио, что в последнее время на Среднем Западе часто идут дожди. Надеюсь, они не причиняют вам слишком много неприятностей.

Прошу вас ответить как можно скорее, чтобы я могла начать подготовку к отъезду.

С наилучшими пожеланиями, Энни Бекетт.

23 июня

Мисс Бекетт!

Надеюсь, дела ваши идут успешно. Дождя бы нам не помешало, однако, похоже, пока его не предвидится. Поскольку вы настаиваете на своем приезде и поскольку июль ничуть не хуже любого другого месяца, даю свое согласие на то, чтобы вы поработали в Холлоу и дописали свою книгу, при условии, что это не будет меня беспокоить. Что касается денег, думаю, они никогда не бывают лишними. Насчет гостиниц ничего не могу вам сказать. Я вырвал для вас несколько страниц из телефонной книги. Дайте мне знать, когда приедете. Дверь в доме всегда открыта, но я должен буду привязать собаку. Она кусается. Каждое утро с шести часов я нахожусь в коровнике и часто не появляюсь дома дотемна. Так что, если я вам понадоблюсь, оставьте записку у кофеварки. Я вас разыщу.

Рик,

28 июня

Рик!

Я просто счастлива, что мы договорились. Мой самолет прибывает в Мадисон 20 июля. Пожалуйста, привяжите свою собаку. Мне приходилось спасаться бегством от этих животных бессчетное количество раз. Обещаю, я не причиню вам беспокойства. Честное слово! Что касается денег, то предлагаю вам компенсацию в 3000 долларов. Надеюсь, этого будет достаточно. Я снова уезжаю по делам и вернусь в город только 19 июля, так что это мое последнее письмо. И вы не сможете изменить своего решения!

Да, большое вам спасибо за список гостиниц. Не густо, почти не из чего выбрать, ну да ничего. Надеюсь, скоро у вас пойдут дожди.

Энни.

Глава 1

«27 июня 1832 года.

Диксон, штат Иллинойс, на переправе

Мы готовимся выступать, так что я должен быть краток, чтобы успеть отправить вам весточку. Я прочел ваше последнее письмо и прошу вас, дорогая матушка, не беспокоиться о моем здоровье. Погода стоит теплая и ясная, зверья вокруг полно – вот бы отцу здесь поохотиться! – и настроение у меня превосходное. Места эти красивы настолько, что просто дух захватывает. Посылаю вам несколько рисунков, чтобы вы смогли моими глазами увидеть голубые реки и высокие колышущиеся травы. Передайте сестренкам, что я их очень люблю, а Эмили скажите, что рубашка просто великолепна и я ношу ее с гордостью. Надеюсь вернуться домой к Рождеству, и тогда исполнятся самые сокровенные мечты моей ненаглядной.

С любовью, ваш послушный сын Льюис».

Из письма Льюиса Хадсона своей матери Августине

– Ох!

У Рика Магнуссона даже дыхание перехватило от острой боли, пронзившей большой палец ноги. Он резко выпрямился, и горячий кофе выплеснулся из чашки прямо ему на руку.

– Черт!

Его резкий возглас нарушил тишину рассвета и вспугнул двух голубков, ворковавших на перилах крыльца. Взмахнув крыльями, они шумно взмыли ввысь. Стукнувшись голым пальцем об оторвавшуюся от крыльца доску, Рик еще не до конца проснулся – как-никак всего половина шестого утра, – но уж когда огненная жидкость обожгла ему руку, сна как не бывало.

Вытерев руку о джинсы, Рик с отвращением посмотрел на пол и в десятый раз в течение этого лета напомнил себе, что нужно будет поправить проклятую доску, как только у него появится немного свободного времени и денег.

Напоследок чертыхнувшись себе под нос, Рик похромал в самый дальний угол широкого крыльца и, подпрыгнув, уселся на перекладину. Облокотившись о резной столбик, он принялся прихлебывать кофе, глядя, как лучи восходящего солнца заливают нежным золотистым светом все двести двадцать акров его владений.

В зыбком мареве выжженные солнцем проплешины на поле были не так заметны, но все равно было видно, что пшеница в этом году почти на фут ниже, чем обычно бывает в этом месяце, и что она сухая, как порох. Не приведи Господи, упадет какая-нибудь искра – весь урожай сгорит дотла.

По деревянному настилу застучали коготки, и Рик, глянув вниз, увидел, что к нему направляется Бак – собака породы колли.

– И все-таки ты должен признать, – проговорил он, отставив чашку и потрепав собаку по холке, покрытой густой длинной шерстью, – что во всем мире не сыскать такой красоты, как у нас.