Жаркая осень 1904 года

Тяжелые бронированные громады темно-шарового цвета грудью пропарывали свежую балтийскую волну и казались несокрушимыми порождениями конструкторского гения. Но люди, стоящие на мостике «Александра III», уже знали, что пройдет всего два-три года – и эти гиганты будут обречены на вымирание, в одночасье безнадежно устарев морально. На смену им придут другие корабли, мощь каждого из которых будет сопоставима с целой эскадрой таких броненосцев. Через несколько лет в этих, казалось бы, совершенных механизмах для убийства на море устареет буквально всё: способ крепления брони, паровые машины тройного расширения, работающие на угле, двухбашенная схема размещения главного калибра, наличие мощной артиллерии среднего калибра в батарейных казематах или башнях. Одновременно резко вырастут требования к орудиям главного калибра линкоров, стойкости их брони и экономической, боевой и максимальной скоростям хода.

– Да, – произнес адмирал Макаров, окинув взглядом колонну отчаянно дымящих броненосцев, – расстроили вы меня, Виктор Сергеевич, расстроили. Даже сердце у меня закололо. Таких красавцев придется отправить на сломовую верфь.

– Да не расстраивайтесь вы так, Степан Осипович, – произнес в ответ каперанг Бухвостов, бросив настороженный взгляд на адмирала Ларионова, – может, и не будет еще никакого «Дредноута», и не придется нам ничего списывать и резать на металл.

– Будет, будет, Николай Михайлович, – адмирал Ларионов «утешил» каперанга Бухвостова, – давеча птичка на хвосте принесла весточку о том, что адмирал Фишер заказал все-таки мистеру Уотсу свою большую игрушку для единого главного калибра. По крайней мере, в адмиралтействе началась проработка вариантов проекта линейного корабля с бронированием, как у «Лорда Нельсона», водоизмещением пятнадцать-семнадцать тысяч тонн, крейсерской скоростью в двадцать один узел и с десятью-двенадцатью двенадцатидюймовыми орудиями главного калибра. А команда при этом будет не больше, чем на «Александре III» или «Цесаревиче» с «Ретвизаном».

– Страсти Господни, – перекрестился каперанг Бухвостов, – так это получается, Виктор Сергеевич, что и в самом деле скоро на один такой британский линкор нужна будет целая эскадра наших броненосцев. Хотя мы, конечно, будем драться с врагами России при любых обстоятельствах и при любом соотношении сил, пусть даже нам суждено будет в этом бою всем погибнуть[1].

– Ну, Николай Михайлович, – ответил адмирал Ларионов, – скоро – не скоро, а к году шестому-седьмому точно. Пока еще построят и проведут испытания прототипа. Потом следует учесть время, потребное для постройки серийных линкоров. И скорее всего, до таких страстей, как «умираю, но не сдаюсь», дело точно не дойдет. Мы, знаете ли, с немцами прекрасно осведомлены – что к чему… Нам известно, какие корабли и по каким проектам надо строить, а англичанам – нет. Вот и получается, что у нас в этом деле фора в два хода. Кстати, на этих маневрах мы как раз и будем учиться поражать в составе эскадры одиночный сверхброненосец адмирала Фишера, если он, конечно, не будет от нас удирать, воспользовавшись преимуществом в ходе. И вообще, Цусимы как таковой не было. Били мы японцев торпедами с дальней дистанции, детали проекта нашего «суперкрейсера» англичанам неизвестны, им и броненосный флот на высшем уровне надо, и свою торговлю по всему миру защитить нужно, так что еще неизвестно, чего они там напроектируют. От таких хотелок и надорваться можно. Ведь, построив свой сверхброненосец, Фишер обесценит не только наши, германские или французские линейные корабли 1-го ранга, но и свои собственные. И вот тогда и начнется настоящее веселье. Кроме того, у них ведь там и свои страсти-мордасти имеются. Битва при Формозе показала, что британские корабли сильно уступают равным им по классу русским броненосцам. И если дальше так будет продолжаться, то…

– Не было Цусимы, Виктор Сергеевич, – перебил Ларионова адмирал Макаров, – но зато была Формоза. Но ее примере тоже можно много чего напроектировать…

– Да, господа, кстати, – усмехнувшись, произнес адмирал Ларионов, – по поводу последствий битвы при Формозе могу сообщить вам одну пикантную подробность. За поражение в этой битве и якобы имевшее место превышение полномочий адмирал Ноэль британским судом посмертно был признан виновным и приговорен к повешенью. За неимением тела, которое так и не было найдено после сражения, на виселице вздернули набитое соломой чучело в адмиральском мундире, а супруга и дети покойного адмирала остались без пенсии…

После этих слов адмирала Ларионова Василий Васильевич Верещагин, делавший в этюднике на листе картона карандашный набросок идущего полным ходом броненосца «Орел», вздрогнул и укоризненно посмотрел на адмирала Ларионова.

– Виктор Сергеевич, – покачал он головой, – погибшего в бою адмирала заочно повесили за вымышленные провинности только для того, чтобы лишить средств к существованию его жену и детей. Это низко и подло, а вы говорите об этом, как о какой-то пикантной подробности или светской сплетне.