Жаркая осень в Акадии

Когда он вломился в парилку, его присутствие встретили одобрительным гулом. Леня сразу отодвинулся в сторону, освобождая ему место, и Хас плюхнулся на горячую лавку, блаженно откидываясь на стенку… В 23:45 они всей группой, вместе с жёнами, подругами и детьми, распаренные и румяные, сидели за праздничным столом. Ведущий очень задорно вёл вечер, сыпя шутки и прибаутки, парни с девчонками отрывались, как могли.

Ближе к четырём утра Хас взял Майру за руку и, откланявшись сидевшим ещё за столом ребятам (коих оставалось совсем немного), они пошли в свой номер. Майра была немного пьяная от выпитого и потому вела себя более раскованно, чем обычно. Хас, на которого алкоголь не действовал от слова «вообще», несмотря на любое количество выпитого, сохранял ясность мыслей, но тоже был приятно расслаблен. Он вытянулся на кровати и с любовью посмотрел на Майру. Она улыбнулась своей очаровательной улыбкой, которую он так любил, и потянулась к нему. Поцелуи, объятия, прикосновения… Они проваливались в это море любви и тонули в нем.

Это был их последний Новый год с Майрой…

30 августа 1755 года. Квебек.

Полковник Хасим Хасханов, позывной «Самум»

Хас открыл глаза и попытался перевернуться на другой бок, но уперся в женское тело, которое лежало рядом. Немного отодвинувшись и завершив свой маневр, он увидел затылок и великолепные черные волосы, разметавшиеся по постели. Быстрая Ласточка, недавно ставшая его законной женой, спала сном младенца, утомленная бурной ночью. Хас тут же передумал вставать и, придвинувшись поближе, обнял ее и, вдыхая запах полевых цветов, идущий от ее волос, закемарил…

Проснувшись повторно, он нашел в себе силы подняться и вышел на улицу, щурясь на солнце и поеживаясь… Хотелось кофе и сигарет, а еще забыть обо всех заботах и проблемах, нырнуть назад к любимой и целый день нежиться рядом, чтоб по первому свистку им подавали завтрак в постель… Реальными же в какой-то мере были только первые два пункта. Кофейные зерна можно было достать у местных купцов, хотя стоили они весьма и весьма недешево, к тому же обжаривать их приходилось самому. А вот сигареты давно уже у всех кончились, и курящие перешли на трубки и табак, благо он был качественным – в восемнадцатом веке еще не научились втюхивать покупателям ароматизированное фуфло.

Сделав несколько энергичных движений руками и слегка размявшись, Хас перешел к простенькому комплексу тай-цзы, плавно двигаясь и ловя ощущения, как кровь разгоняется по телу, наполняя его силой и энергией. Завершив выполнение комплекса, он развернулся и зашел в свое временное жилище, с порога уловив запах ароматного кофе.

Его Покахонтас уже встала и готовила завтрак. Хорошо зная привычки мужа, она начала с кофе, а потом перешла уже к самой еде. В свое время, когда Самум впервые назвал ее Покахонтас, она очаровательно сморщила носик и поинтересовалась, что это за имя. Когда Хас в свою очередь поинтересовался, а переводится ли это как-нибудь с индейского языка, Ласточка лишь недоуменно развела руками. Самум лишь разочарованно вздохнул, подумав, что Дисней и Голливуд, похоже, втюхали им очередную лажу[5]. Хас на сасквеханнокском поинтересовался, скоро ли будет завтрак, и похвалил кофе, приготовленный его Принцессой. В ответ услышал на достаточно чистом русском, что завтрак вот-вот будет готов, а пока он успеет выпить кофе и выкурить трубку.

Хас удовлетворенно кивнул, про себя заметив, что его жена определенно делает успехи в русском языке. А вот свои познания в конестога[6] он определить затруднялся. Ласточка никогда не поправляла его, считая, что как бы муж ни говорил, все сказанное им верно и правильно по определению. Несмотря на настойчивые просьбы Самума корректировать его произношение, она каждый раз, когда говорила ему новую фразу, сначала несколько раз поправляла его, добиваясь правильного выговора, но после этого считала, что, как бы он что-либо ни произнес, он все равно говорит хорошо. Хас уже давно подозревал, что он говорит на каком-то своем диалекте сасквеханнокского… Надежда была только на шурина, который тихонько посмеивался над выговором Хаса, но поправлял его речь, добиваясь правильного произношения.

Позавтракав и поцеловав жену, Самум оделся и вышел на улицу. Его ждали великие дела – а времени до ухода в новые края оставалось всего ничего.

30 августа 1755 года, Квебек,

«Русская казарма», офицерская столовая

Капитан 3-го ранга Леонид Зинченков, позывной «Удав»

Группа собралась на территории предоставленной губернатором недостроенной казармы в помещении, предназначенном для офицерской столовой. Сегодняшнее совещание сопровождалось мрачным молчанием, невеселыми мыслями и тяжелой тоской…