Жаркая зима для двоих

– Ты живешь в Италии, а мы здесь. Но ты приезжаешь в Штаты, и, когда мальчик повзрослеет, он сможет тебя навещать.

Он холодно уставился на нее, а потом с отвращением произнес:

– Посмотри на эту лачугу, Эбигейл! Кстати, почему здесь так холодно? Почему отключено отопление? – Он вошел на кухню и открыл холодильник. – Чем ты питаешься? Я вижу только два яблока и булочку. Что ты ела на ужин?

Она прикусила губу и очень постаралась не расплакаться.

– Я плачу не потому, что мне грустно. – Она сердито смахнула слезы со щек. – Я нервничаю, и я устала! А ты не имеешь права приходить сюда посреди ночи и оскорблять меня!

– А как мне реагировать?

– Я не знаю. Я просто должна была сообщить тебе о ребенке.

Он опустил голову.

– Я благодарен, что ты мне о нем сообщила. И за то, что ты не использовала нашего сына, чтобы шантажировать меня.

– Зачем мне тебя шантажировать? – в ужасе спросила она, перебрасывая светлые волосы через плечо.

Он резко хохотнул:

– О, я не знаю. Деньги. Власть. Прототипы «Калипсо»…

Руки Эбби чесались от желания врезать по его высокомерной физиономии.

– Ты мерзавец.

– Я отец твоего ребенка. И нравится тебе или нет, я буду рядом с тобой.

Она опешила:

– В каком смысле?

Гейб закрыл дверцу холодильника и открыл дверь кладовки, в которой была только упаковка спагетти.

– Сколько тебе надо времени, чтобы собрать чемодан?

– Что? – Она уставилась на него, когда он вернулся в маленькую гостиную.

– Твой гардероб скудный. Я полагаю, у тебя мало вещей. У тебя есть чемодан?

– Нет.

Она продала свой дизайнерский чемодан, как только переехала в квартиру.

– Ладно, я пришлю тебе чемодан.

– Гейб, подожди. – Она решительно подняла руку, приказывая ему молчать. – Чемодан мне не нужен. Я никуда не собираюсь.

Он проигнорировал ее заявление:

– Сегодня уже слишком поздно. Тебе надо спать. Я устроюсь в кресле. Мы поедем утром.

– И куда мы поедем?

– В Италию. – Он потянулся к своему телефону, и, прежде чем Эбби успела ответить, он заговорил на своем родном языке. Она поняла только следующие слова: «ребенок», «скоро приедем». Отключив телефон, он внимательно посмотрел на Эбби: – Самолет будет готов к утру. Моя машина ждет внизу. Завтра мы уедем.

Она решительно покачала головой:

– Нет!

– Да.

– Я не собираюсь в Италию. Здесь мой дом. Его дом. А ты… Да, ты его отец, но я не просила тебя забирать нас! Я просто хотела, чтобы ты знал о своем ребенке. Я не имею права скрывать ребенка от его отца. Но это все. Я рассказала тебе о Рафе, и я расскажу ему о тебе, когда он подрастет.

Он прищурился и глубоко вдохнул.

– Смирись. Это не обсуждается. Мой сын едет в Италию. Я даю тебе шанс поехать с ним. Решать тебе.

Эбби запаниковала, но решила этого не показывать.

– Ты не сможешь этого сделать.

– Ты готова проверить эту теорию?

– Ты всерьез веришь, что я поеду за границу с мужчиной, которого почти не знаю?

– Нет. Ты переедешь в другую страну с мужчиной, за которого выйдешь замуж.

Она округлила глаза и на мгновение решила, что ослышалась.

– Что ты сказал?

Он стиснул зубы.

– Ты хорошо меня слышала.

– Но это безумие.

Он резко кивнул.

Она моргнула.

– Зачем тебе все это?

В его взгляде промелькнула тоска.

– Потому что так положено делать.

– Что ты имеешь в виду? – Ей казалось, что она попала в Зазеркалье.

– Я могу предложить ему и тебе безопасность, комфорт и богатство. – Он шагнул к ней. – Я предлагаю тебе уютный мир, Эбигейл. Ради тебя и нашего сына.

Ее сердце болезненно сжалось. Ей казалось, что она смотрит на себя со стороны. При иных обстоятельствах она бы даже не мечтала стать женой Гейба Арантини.

– Сейчас двадцать первый век, – сказала она. – Люди не женятся ради ребенка.

Гейб прищурился, и у нее возникло ощущение, что он очень старается не наговорить ей лишнего.

– Мой сын вырастет с обоими родителями, – процедил он сквозь зубы.

– Которые ненавидят друг друга? По-твоему, так будет лучше?

– Нет. – Его глаза угрожающе сверкнули. – Но это лучшее решение, которое мы можем принять. У меня есть сын, Эбигейл. Трехмесячный мальчик, о котором я ничего не знал. Если ты думаешь, что я уеду из страны без него, то ты свихнулась.

Она вздохнула и впилась ногтями в ладони.

– Тогда оставайся здесь, – спокойно произнесла она, несмотря на то что ее нервы были на пределе.

Он с презрением оглядел комнату.

– Не здесь, – уточнила она, – а в Нью-Йорке.

Он уставился ей в глаза:

– Я буду растить своего ребенка только в Италии. Мы поедем туда завтра и как можно скорее поженимся. Раф вырастет, веря, что он желанный ребенок.

– Для меня он желанный! – крикнула она и вздрогнула от вполне реальной возможности разбудить сына.

– И для меня, – заметил Гейб.

– Нет. Я думаю, тебе пора уходить, Гейб. Мы поговорим утром, когда ты одумаешься.

– Ты считаешь, у тебя есть право диктовать мне, после того, что ты сделала?

– А что я сделала? – Она подошла к нему ближе, сожалея о том, что намного ниже его ростом. – И что мне надо было сделать?

– Ты все это затеяла в прошлом году, когда приехала в мой отель. И ты приняла неверное решение.

– Ты прав, – пробормотала Эбби. – Переспав с тобой, я совершила грубейшую ошибку.