Жаркая зима для двоих

Подходящая для занятий комната нашлась прямо напротив кухни. Помещение было почти пустым. Только несколько стульев у стены, стеклянные двери, ведущие на патио, и вид на Альпы на все четыре стороны. Она старалась игнорировать красоту снаружи. Разглядывая ее, она в очередной раз вспоминала, где находится и почему. Включив отрывок из «Щелкунчика», она сделала несколько упражнений на растяжку, а потом закрыла глаза и, слушая музыку, погрузилась в состояние, похожее на транс. Эбби переполнялась ощущениями, размышляя о том, кем были она и ее мать и что именно она любила в балете. Танцуя, она почувствовала, как ее беспокойство уменьшается. Она испытывала ощущение безопасности, уверенность и блаженство.

В какой‑то момент она заметила фигуру в дверях, резко повернулась и увидела Гейба, который за ней наблюдал.

Нет. Он таращился на нее. Вернее, поедал глазами и отслеживал каждое ее движение. Эбби затрепетала, но заставила себя уставиться на него холодно и с упреком.

— Ты что‑то хотел? — нерешительно спросила она, скрестив руки на груди и радуясь тому, что надела старый балетный купальник и колготки.

— Что ты делаешь?

Странный вопрос. Он не узнал балет?

Гейб задумчиво нахмурился, качая головой, словно осознал глупость своего вопроса.

— Ты балерина?

— Нет. — Эбби вспомнила свои гневные разговоры с отцом и его протесты по поводу ее ухода из балета. — Я просто люблю танцевать.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, — отрезала она, потому что не собиралась обсуждать свою карьеру. Отец воспринял ее решение как личное оскорбление. Он считал, что она предала свою мать.

— Ты двигаешься так, словно сливаешься с музыкой, — сказал Гейб.

Эбби закрыла глаза. Ей достаточно часто говорили, что она одаренная танцовщица. И многие люди были в ярости от того, что она бросила сцену.

— Спасибо, — просто ответила она.

Он моргнул, будто собираясь с мыслями.

— Я еду в Фьяматину. Тебе что‑нибудь нужно?

Эбигейл настороженно посмотрела на него:

— Я хотела бы пойти с тобой. — Ей предстояло ехать в машине с Гейбом, но она не желала отказываться от поездки.

— Ладно. Если ты так хочешь. — Он лениво повел плечами. — Но я скоро выезжаю. Поторопись!

Эбби злобно пялилась ему вслед. Его высокомерное поведение задевало ее за живое. Ей хотелось подбежать к Гейбу, развернуть его к себе лицом и спросить, почему он так холоден с ней.

Эбби широко раскрывала зеленые глаза, шагая по замку и замечая детали, которых не видела раньше. Старые кирпичи, которые образовывали сводчатый потолок в коридорах. Стены, которые первоначально были выложены из камня, а теперь представляли собой очаровательную смесь камня и бетона. Из окон открывался вид на Альпы, заснеженные и волшебные.

Ей стало любопытно, станет ли однажды этот маленький кусочек рая на земле ее домом.

Закрыв глаза, она глубоко вздохнула, пытаясь вспомнить спальню в отцовском доме; кафе, куда она ходила на поздний завтрак; шум нью‑йоркского транспорта и пассажиров; тяжелый запах дизельного топлива и битума… Все казалось таким далеким.

У нее не было времени для размышлений. Подойдя к детской, она услышала голоса за дверью. Она вошла без стука и обнаружила, что одна из помощниц Моники меняет подгузник Рафу, с обожанием улыбаясь ему.

— Доброе утро! — Эбби улыбнулась.

Раф повернул головку в ее сторону и растянул губы в широкой беззубой улыбке.

— Доброе утро! — сказала молодая девушка. — Меня зовут Роза.

Очевидно, она была коренной итальянкой, потому что говорила по‑английски с сильным акцентом.

— А я Эбби. — Эбигейл погладила Рафа по головке, улыбаясь ему в ответ, а потом поцеловала его в лоб. — Как он спал?

— Хорошо, — ответила Роза, поднимая Рафа с пеленального столика и прижимая его к бедру. — Сейчас он будет кушать. Вы хотите его покормить?

Эбби стало совестно. На мгновение она задалась вопросом, поступает ли правильно, оставляя сына даже на пару часов. Но он выглядел таким довольным, что она успокоилась.

— Я еду в Фьяматину. — Эбби с сожалением покачала головой. — Вы позвоните мне, если возникнут проблемы?

— Конечно! Хотя Раф очень спокойный ребенок. Мы будем в порядке.

Эбби кивнула и подумала о том, как Рафу было трудно в Нью‑Йорке. Там он часто капризничал. Перед тем как уйти в свою комнату, чтобы подготовиться к поездке, она прижала Рафа к груди, поцеловала его в лоб и вдохнула его запах.

Она все делает ради своего малыша. Она живет здесь с Гейбом, в его логове льва, потому что Раф заслуживает только лучшего.

— Я приеду через несколько часов. — Она вернула мальчика няньке.

Приняв душ, она надела джинсы и блузку, объемный серый свитер и ярко‑розовый шарф, а потом натянула черное пальто до колен и застегнула его воротник на все пуговицы.

Гейб ждал Эбби у основания широкой лестницы. Элегантная гостиная слева от него освещалась мягкими лучами солнца снаружи. Как и прежде, в утреннем свете Эбби сумела разглядеть гораздо больше деталей замка, чем ночью накануне. Лестница и перила выглядели немного потертыми из‑за частого использования.