Жаркие ночи — Холодные дни (СИ)

Окинув дочь недовольным взглядом, султанша развернулась и покинула холл. Двери закрылись, оставив супругов наедине. Рустем-паша молча смотрел на жену. Та сжала губы, чувствуя себя униженной, и надменно вздернула подбородок.

— Вы тоже так считаете, паша? — спросила она.

— Что вы, султанша? Мое доверие к вам безгранично. Но я не могу идти вопреки воле вашей валиде. Разговоры о политике мне с вами вести не стоит. Хюррем Султан не хочет втягивать вас в это. И я тоже.

— Я что, ребенок?! — вскрикнула Михримах Султан, потеряв терпение. — Тем более, я уже втянута в ваши с валиде политические игры. Как, по-вашему, еще назвать наш с вами брак, паша?

Рустем-паша настороженно следил за ней, не зная, как себя вести. Он никогда не видел разгневанную Михримах Султан.

— От меня ничего не зависит, султанша. Вам лучше успокоиться.

Девушка повернулась к паше, безуспешно стараясь взять себя в руки.

— Не вам решать, что мне лучше!

Мужчина вздохнул и медленно подошел к супруге.

— Султанша, — голос его был мягок. — Ваш прекрасный лик не перестает источать красоту, даже когда вы находитесь во власти гнева. Ни я, ни ваша валиде, ни кто-либо иной не сомневается в вашей преданности, уме и способностях. В скором времени вы станете надежной опорой мне и своей матушке в политических играх, но пока вам лучше… подождать. Ваша валиде, прежде чем действовать против своих врагов, долго набиралась сил.

Михримах Султан опустила взор вниз, чувствуя, как злость и обида исчезают.

— Не спешите. Поживите спокойной жизнью, пока есть возможность, — произнес Рустем-паша, проведя рукой по золотистым волосам султанши, не обращая внимания на ее реакцию — девушка отшатнулась.

Испугавшись того, к чему это может привести, Михримах Султан мигом пресекла его нежности.

— Уже поздно, паша. И этот спор утомил меня. Я вернусь в св… наши покои.

Убрав руку, Рустем-паша понимающе кивнул.

— Не утомляйте себя работой в кабинете, паша, — напоследок бросила Михримах Султан, выходя из холла. — Вы тоже выглядите уставшим.

— Постараюсь, султанша, — слабо улыбнулся мужчина и вышел следом за женой, направляясь в свой кабинет.

У дверей столпились служанки и Гюльбахар-калфа. Увидев выходящих из холла Рустема-пашу и госпожу, они склонились в поклонах.

— Хюнерли!

Девушка тут же оказалась возле султанши, едва поспевая за ней.

— Идем со мной. Измир, вели подготовить хамам. И Айше, пусть мне принесут тот успокаивающий напиток, что и вчера.

— Как прикажете, — отозвались служанки.

Измир и Айше разошлись исполнять приказания, а Хюнерли обеспокоенно взглянула на свою госпожу.

— Что с вами, султанша? — робко спросила она, не зная, можно ли задавать такие вопросы госпоже.

— Просто переволновалась, Хюнерли.

Султанша в сопровождении служанки вошла в покои и, оглядевшись, села на тахту возле окна.

Хюнерли-хатун встала возле нее, не зная, можно ли сесть рядом.

— Садись, — проговорила Михримах Султан, не поворачиваясь.

— Султанша, — сев рядом, обратилась к своей госпоже служанка.

Вздохнув, та обернулась к ней.

— Слушаю.

— Простите мне мое любопытство. Кто эта женщина, что приезжала?

Михримах Султан изумленно изогнула безупречную бровь.

— Это Хасеки Хюррем Султан. Моя Валиде.

Хюнерли-хатун непонимающе нахмурилась.

— Что значит «валиде»?

Султанша тихо рассмеялась, удивленная ее невежеством.

— Это вежливое обращение к матери. Ты разве не знаешь? Еще спроси, что значит «султанша».

— Простите, — пролепетала служанка.

В покои вошла Айше, держа в руках кубок с горячим дымящимся отваром.

— Вот ваш успокаивающий отвар, султанша.

Михримах Султан жестом приказала поднести кубок и, когда служанка передала ей его, небольшими глотками осушила его. Во рту остался привкус каких-то трав.

— Отнеси. И где Измир?

— Как прикажете. Она еще готовит хамам.

Айше вышла из покоев. Хюнерли проводила ее взглядом.

— Султанша, а служанки, которых вы выбрали себе в услужение, будут с вами до конца своей жизни? — продолжала засыпать вопросами свою госпожу любопытная служанка.

— Они будут служить мне до тех пор, пока я этого желаю, Хюнерли, — ответила Михримах Султан и снисходительно улыбнулась ей.

В покои вошла Гюльбахар-калфа.

— Султанша, хаммам готов.

Та быстро кивнула и повернулась к Хюнерли.

— Помоги.

Гюльбахар-калфа вышла из покоев.

Освободив волосы от короны и распустив их, Михримах Султан так же сняла все украшения. В сопровождении Айше, что встретила госпожу в коридоре, и Хюнерли, она отправилась в хаммам, где ее уже ждала Измир. Освежившись, Михримах уже лежала в постели, накинув на себя побольше простыни, пока паши нет. Сейчас, будучи одна на ложе, Михримах Султан привычно растянулась и провалилась в сон, измученная ссорой с матерью.

Глаза Михримах Султан сонно приоткрылись. Темно. Значит, еще ночь. Проснулась она из-за непонятного шороха. Приподнявшись на локте, девушка огляделась в поисках источника шума. Оказалось, это Рустем-паша готовился ко сну. Он стоял у тахты и уже был в льняных спальных штанах и стягивал длинную с множеством пуговиц рубашку, что была под темно-зеленым кафтаном.