Жаркие ночи в Майами

Криста пыталась рассмотреть что-нибудь во тьме, но ставни были совершенно светонепроницаемые. Она всегда спала в полном мраке. Такова была одна из ее причуд. Шагов больше не было слышно, но дверные петли скрипнули, когда дверь отворилась. Криста ощутила присутствие мужчины. Он стоял на пороге. Кто-то стоял на пороге ее спальни. Это не мог быть никто другой! А если? Это может быть и привидение, болезненная шутка изощренного ума. Глупости, это же игра! Когда незнакомые руки коснутся ее плоти, предполагается, что она будет содрогаться от сладостной тревоги, отдавая во тьме свое тело незнакомцу. Она частенько представляла себе это. Бывало, лежа в одиночестве, она создавала в уме образы анонимных любовников, лишенных личностных признаков и какого-либо значения. Безымянные, безликие тела услаждали ее в полетах ее фантазии. Но сейчас фантазия и реальность переплетались, сливались воедино. Кто бы там ни был у двери, теперь он шел к ней по ковру.

Криста глубоко вздохнула. Это и был тот момент, когда обратной дороги нет. Она может или играть в эту игру, или отказаться от нее. Она может протянуть руки, включить свет и раскрыть обман. Или же она может тихо лежать в темноте и отдаться ему. Ее рациональный ум сделал еще одну попытку проанализировать ситуацию. Сколько шансов за то, что ее ожидает кошмар? Сто к одному? Тысяча к одному? Это просто смешно! Но все-таки один шанс остается. Пусть это будет миллион к одному, всегда остается этот один шанс. У Кристы перехватило дыхание. Сердце стучало. Живот подвело. Он стоял около ее постели.

Она слышала, как он двигается. Он что-то делал в каких-нибудь двух футах от ее постели. О Боже! Он раздевается! Криста прикусила губу, чтобы не закричать. Ею завладел, зажал в цепких лапах страх. Ее сдавленное дыхание рвалось наружу, но разум требовал, чтобы она молчала. Криста почувствовала, как он стаскивает с нее простыню. Обнажились ее груди. Живот. Бедра. Она инстинктивно прикрылась руками. Губы у нее пересохли настолько, что Криста не смогла бы вымолвить ни слова. Она чувствовала себя скованной невероятным страхом.

Рука коснулась ее плеча.

— О! — простонала Криста, отодвигаясь.

Рука дотронулась до ее шеи, сжала ее. Это прикосновение было повелительным, но не грубым. В его движениях не было сомнений. Он был уверен в своем праве на обладание. Сопротивления не будет, обещало это прикосновение. Она будет только подчиняться воле незнакомца.

Другая его рука легла на ее колено. Он приподнял ее ногу и чуть отвел в сторону, пока Криста не оказалась распластанной, открытой для него, дрожа от желания и ужаса. Она никогда не ощущала себя такой беспомощной. Внутри гремели барабаны тревоги. В любую секунду его рука будет в самом эпицентре ее жара, скользнет по влажным волоскам, проникнет внутрь, исследуя ее глубины.

Они не произнесли ни слова.

Это молчание было их тайной. Криста знала, в какой-то момент это молчание будет нарушено. Они не заговорят до той секунды, пока оба не вскрикнут, переживая оргазм. Только когда его семя извергнется в нее, ей будет позволено увидеть, кто ее любовник.

Он лег на нее, раздвинув ногами ее ноги. Его бедра прижались к ее бедрам, его твердость столкнулась с ее влажностью. Теперь он начал двигаться на ней. Она знала, что не должна ничего делать. В эти захватывающие минуты она существовала только как источник наслаждения для этого мужчины, явившегося к ней из ночи. Потом его бедра и низ живота поднялись так, что он опирался только на руки. При этом отсутствии соприкосновения она ощущала только сладостное предвкушение сближения их тел. Она слизнула языком капельки пота с верхней губы и постаралась запечатлеть в памяти этот момент. Потом почувствовала его: орудие его страсти искало входа в ее сокровенный тайник. Она постаралась раздвинуть ноги еще шире, вся открываясь ему, и всю ее пронизало ощущение полной подчиненности, открыв фонтан желания. Он купался в этом потоке, дерзкий, обещающий, угрожающий. Потом незнакомец, похоже, решился. Замер. Он лежал на ее теле, его напряженная плоть покоилась в ее розовом лоне. Криста чувствовала биение его крови. Он пульсировал в ее самом чувствительном месте. Она выгнулась навстречу ему, тело ее жаждало, чтобы он овладел им.

Он услышал ее призыв. Обрушился на нее, как орел устремляется с ночного неба, и вонзился, как кинжал, в ее дрожащую глубину.

Криста содрогнулась от силы этого вторжения. Неужели он такой огромный? Он заполнял ее целиком. В ее теле не существовало больше ничего, кроме этой горячей твердости в средоточии ее естества. Он оставался там долгие секунды. Оба замерли. Он вынырнул из моря ее похоти туда, откуда все началось. Она схватила обеими руками его бедра. Она хотела вернуть его, почувствовать своими дрожащими пальцами орудие восторга, бурлящего в ее теле. Она приподнялась со смятых простынь и приготовилась. И он снова вонзился в нее.