Жаркие объятия разлуки

Вероника просмотрела несколько станций, двигаясь по кольцу, и вот, когда она уже совсем отчаялась найти эти злосчастные витражи, она (о, чудо!) наконец увидела их. Да, это точно были они — высокие яркие арки изумительных синих, голубых и оранжевых цветов с красными звездами посередине. «Новослободская» — вот как называлась эта станция. И как она только не смогла ее запомнить! Вероника пошла через зал к выходу в город, по дороге любуясь витражами, которые почти все были разными. И вот она уже поднималась вверх на эскалаторе. Сердце ее было готово выскочить из груди — наконец-то!

Когда она вышла из душного метро на улицу, день уже вступил в свои права. Вовсю светило солнце на чистом голубом небе, кругом сновали люди, кто-то что-то продавал, по тротуарам и деревьям с чириканьем носились воробьи. Вероника поскорее выпустила из сумки вконец заморенного Тома, и несчастный пес тут же подбежал к ближайшей луже и припал к ней. Прямо из ладошки Вероника дала ему горсть «чапиков».

— Бедный ты мой, бедный… — ласково причитала она, поглаживая его по мясистому дворняжьему затылку. — Чертик ты мой трехцветный… Скажи, никакой тебе жизни — сплошные мытарства… Зато при хозяйке… А то, представляешь, бросила бы тебя здесь, прямо на улице — и стал бы ты бомжОм… — Том радостно хрустел «чапиками» и изредка косился на Веронику шоколадным глазом.

Закончив кормить собаку, Вероника разогнулась, потянулась и с удовольствием подставила лицо солнечным лучам. Она знала, что от этого ее веснушки станут еще ярче, но ничего поделать с собой не могла. Она ужасно любила солнце — так же, как и оно ее.

Однако рассиживаться было нечего. Пока еще сделано всего полдела. Вернее, одна треть. Даже если она разыщет бабушкин дом, надо ведь будет определить еще и квартиру. Кажется, этаж она помнила — последний. Какой именно по счету, неважно — но последний. Потому что бабушка жаловалась маме, что дом старый и часто протекает крыша, а жэк никак не хочет чинить… Точно! Так она и говорила.

Теперь хорошо бы вспомнить, в какую сторону от метро они шли и что там было. Вероника сделала несколько шагов вперед и обернулась, чтобы посмотреть, как выглядит вход в метро. Желтое полукруглое здание с большими колоннами… Где оно оставалось, когда они шли к дому бабушки? Кажется, они обходили его справа. Вероника миновала несколько киосков и двинулась вдоль какого-то забора, обклеенного объявлениями. «Работа для энергичных молодых людей», — прочитала она броскую надпись, распечатанную на компьютере. Что ж, это обнадеживает. Значит, работу здесь все-таки найти реально. Может, по жизни она и не очень энергичная (все-таки «рыбонька — скользкая, холодненькая, прямо из речки»), но зато молодая, это уж точно.

Заборчик быстро кончился, и Вероника оказалась на улице, идущей параллельно той, откуда она пришла — вернее, на повороте улицы. Позванивая и качаясь, по ней полз красный трамвай, до неузнаваемости изрисованный рекламой. «Трамваев там уж точно не было, — подумала Вероника. — Но вот этот круглый поворот улицы — он кажется таким знакомым…» Неподалеку Вероника обнаружила довольно большой и оживленный рынок — судя по надписи, мелкооптовый. «Рынка вроде бы тоже не было», — вспомнила она. И все-таки она была уверена, что идти нужно именно туда, куда сворачивает эта улица.

— Скажите, а давно здесь появился этот рынок? — спросила она у коротко стриженной старушки, в которой безошибочно признала местную жительницу.

— Да не очень, — охотно ответила та. — Вот, как пути класть закончили… — Старушка кивнула на удаляющийся трамвай. — Может, год… А то с полгода назад…

Веронике хотелось прыгать и плясать от счастья. Это была хоть маленькая, но победа. Значит, она правильно вспомнила и про рынок, и про трамваи! Не было их здесь — и все тут. А все остальное было.

Старушка уже собралась идти по своим делам, но Вероника неожиданно для себя остановила ее новым вопросом:

— А вы случайно не знали такую — Губернаторову Алевтину? Она, кажется, где-то в этом районе жила…

Старушка вдруг вскинула на Веронику мутные голубые глаза и нахмурила седые брови.

— Знала я такую, — с самым серьезным видом сказала она. — И даже очень хорошо знала.

Вероника ожидала любого другого ответа, но не этого. От прихлынувшей к голове крови она едва не потеряла сознание. Однако показывать свои чувства было не в ее правилах.

— И дочку ее Тамару знаете? — спокойным голосом спросила она.

— И Тому знаю. Почитай, на моих глазах выросла.

— Скажите, а она живет все там же?

На этот раз старушка не стала торопиться с ответом, а вместо этого перешла в наступление:

— А ты, наверное, Бориса внучка — угадала?

— Угадали.

— Ну тогда пошли, нам по пути. Соседка я их, Клавдия Мироновна.

Вероника не стала подавать виду, что не знает, куда идти. Шагая рядом со старушкой, она изо всех сил поддерживала светскую беседу.

— Неужели вы прямо рядом с ними живете? — задавала она торопливые вопросы.

— Почти. Под ними я живу. В детстве друг к другу в гости бегали. Я и Бореньку помню… — шепотом добавила она.