Жаркие объятия разлуки

При этих словах Том принялся тоненько и жалобно скулить, заглядывая хозяйке в глаза.

— Что такое? Тебя что — выгнали?

Том снова заскулил и несколько раз нервно тявкнул.

— Понятно… — вздохнула Вероника. — Наверное, пришел аллергический муж… Что ж — тогда сиди здесь и жди. — Вероника отвела Тома под куст жасмина, который рос неподалеку от подъезда, чтобы пес не мешался на пути у жильцов. Она взглянула на часы: было уже десять часов вечера.

Поднимаясь по лестнице, Вероника вдруг почувствовала безотчетное волнение. Ей было стыдно себе признаться, но она побаивалась встречи с тетиным супругом. К пятому этажу Вероника уже нарисовала себе его портрет: высоченный, черный, кудрявый, с орлиным носом, жгучими карими глазами и громовым голосом. Этакий Ноздрев, который с плеткой в руках гоняет по двору псов.

Когда же дверь открылась, на пороге вместо мужлана, которого она себе вообразила, стоял щупленький, небольшого роста мужичок лет тридцати. Волосы у него действительно были темные, правда, без кудрей, а глаза действительно карие. В остальном ничего похожего на то, что она вообразила, не наблюдалось. И голос, которым он приветствовал Веронику, нельзя было назвать громовым.

— А, племяшка, ну, заходи, заходи, — сказал он, пропуская Веронику внутрь. — А собачку твою я на всякий случай выставил. Пусть во дворе поживет — сейчас все равно тепло. Ты уж не обижайся, ладно?

— Как скажете, — пожала плечами Вероника. — Давайте знакомиться. — Она почувствовала, что сейчас как раз тот случай, когда нужно атаковать первой — так больше шансов наладить нормальные отношения. — Меня зовут Вероника, а вас?

— А меня Вова… — Тетин муж сделал удивленное лицо. Наверное, он не ожидал, что малолетняя племянница, которая приехала в столицу черт знает откуда, будет так бойко себя вести. Впрочем, Вероника на это и рассчитывала. Пусть не думает, что она какая-нибудь бедная родственница.

— А где тетя Тамара? — спросила она по-деловому.

— Укладывает мелкого. Пойдем, что ли, на кухню — чайку попьем?

— С удовольствием.

На кухне Вероника тоже взяла инициативу в свои руки. Она достала и поставила на стол чашки, насыпала из пакета печенье в вазочку, порезала сыр, колбасу и хлеб. Все это время Володя бомбардировал ее вопросами. Его интересовало все: где и как она училась, какая на Сахалине водится рыба, сколько там стоит бутылка водки, растут ли там помидоры и яблоки. Вероника на все вопросы отвечала с прилежанием школьницы, однако в рассуждения не пускалась.

Когда на пороге кухни показалась тетя Тамара, Вероника закончила все приготовления к чаю и вытирала полотенцем руки.

— Вот молодец, хозяйственная, — одобрила она. — Давно пришла?

— Нет, не очень. Извините, не успела ничего купить из продуктов. Завтра исправлюсь.

— Ничего, — хихикнул Володя. — Будем считать, что сегодня я угощаю… — И он широким жестом окинул стол с бутербродами и чаем.

Тетя Тамара искоса смерила его усталым взглядом, но ничего не сказала.

— Ну, как твои дела? — обратилась она к Веронике. — Узнала что-нибудь насчет работы?

— Да пока почти ничего. Завтра собираюсь приступить к серьезным поискам.

— Вот-вот — давай, приступай, — вдруг встрял в разговор Володя, на лице его вдруг появилось неприязненное, даже злое выражение.

Чай пили в гнетущем молчании, никто не решался прервать повисшую паузу. Затем Володя резко отодвинул от себя чашку и вышел из-за стола. Вероника услышала, как хлопнула входная дверь.

— Что это он? — тихо спросила она у тети Тамары.

— Да ничего особенного, — отозвалась та, собирая со стола чашки. — Такой уж он у меня. Характер у него вспыльчивый, неровный. То ничего-ничего, а то вожжа под хвост попадает.

— А куда он ушел?

— Курить пошел, в подъезд. Ничего, отойдет, ты не бойся. А завтра утром на работу уедет. Зарабатывает он прилично… Да и не пьет почти…

Веронике показалось, что тетя почти оправдывается перед ней за то, что у нее такой муж. От этого ей сделалось еще неприятнее.

— Давай, я помою посуду, — предложила она, оттирая тетку от раковины.

— Да будет тебе — не комплексуй. Еще не хватало, Золушку из тебя делать, — отмахнулась та.

— Да я не поэтому… Просто привыкла. Дома я всегда посуду мою, — сказала она, сама удивляясь, с какой легкостью врет. Дома мама не могла заставить ее подойти к раковине.

«Наверное, не случайно тот хвостатый корреспондент из передачи про вранье подошел на улице именно ко мне, — подумала она. — Он почувствовал флюиды лжи, которые от меня исходят…»

Вероника все-таки вытеснила тетю Тамару с места возле раковины и принялась изображать из себя примерную хозяйку. А тетка села за пустой кухонный стол и по своей привычке подперла руками тяжелый двойной подбородок.

— Темнишь ты что-то, Вероничка, — сказала она, немного помолчав, и у Вероники от этих слов похолодело все внутри. — Признавайся: ты что, поругалась с родителями?

3