Жаркий Август. Книга вторая

В душе пока нет ни облегчения, ни надежды на благополучное разрешение конфликта. Подвешенное состояние. Будто муха, запутавшаяся в паутине, смотрю на паука, которому преградил дорогу другой паук. Ядовитее, крупнее, опаснее.

В гостиной меня встречает Марика:

— На что ты рассчитываешь, никак не пойму? Все равно я заберу этого раба, из принципа.

— Заткнись, — грубо прерываю ее речь.

У меня нет желания с ней спорить. Я даже не могу заставить себя снова выгнать ее из своего дома.

От меня уже ничего не зависит. Наша судьба решается там, за закрытыми дверями. Упираюсь руками в барную стойку и замираю, зажмурившись, мечтая об одном, чтобы этот ад закончился, чтобы нас оставили в покое.

Марика никак не унимается, подходит ближе, прожигая меня злым взглядом. Вижу как раскрывает свой поганый рот, чтобы выдать очередную мерзость, но ее останавливает напряжённая фраза Лазарева.

— А вот это точно полиция!

К дому подъезжает вторая машина, с характерными опознавательными знаками. Из нее выскакивают четверо бодрых ребят, в форме и, не сговариваясь, идут к дому. Чуть замедляют шаг, проходя мимо машины префекта, переглядываются между собой и стремительно поднимаются по ступеням.

Тимур, ни на что не реагируя, сидит на стуле. Вижу капельку пота, стекающую по виску, и понимаю насколько ему сейчас хреново. Вокруг все непонятно, Марика нагнетает ситуацию своими воплями, к дому подходят полицейские. А он сидит не двигаясь, борется сам с собой, со своими мыслями, с желанием послать все подальше и одним жестом прекратить это безумие. Поставить жирную точку в своих мучениях. Знаю, что сейчас голова раскалывается от импульсов посылаемых зондом, но не могу просто подойти поддержать. Сейчас не до этого. Так что, давай, Тимур, держись.

В дверь стучат и я, собрав остатки самообладания, сил, душевного равновесия, иду открывать.

Первым делом вижу перед собой документы. По привычке внимательно читаю, слушая, как полицейский озвучивает цель их визита, и ненавязчиво оттирая меня в сторону, проходит внутрь дома.

Скользит взглядом по обстановке, на долю секунды задерживаясь на каждом из присутствующих:

— Где пристав, по вызову которого мы приехали?

— В кабинете, — кивая головой через плечо, — с префектом разговаривает.

Полицейские в недоумении смотрели на меня, ожидая пояснений, а я лишь развела руками. Понятия не имею, о чем там разговор, меня никто не приглашал в нем участвовать.

Один из стражей порядка все-таки идет к кабинету и заглядывает внутрь, после чего возвращается обратно, и, кивнув остальным, встает в стороне.

Мой дом сегодня напоминает поле боевых действий и проходной двор одновременно. Столько незнакомых и неприятных людей одновременно на такой небольшой территории — это перебор. У меня даже дышать нормально не получалось в этом аду.

Марика мечется из стороны в сторону, раздраженно поглядывая на часы.

Тим с Никитой сидят чуть поодаль. Лазарев ни на секунду от него не отходит, опасаясь необдуманных действий.

Стражи порядка хмуро смотрят то на одного, то на другого, нервируя меня, да и всех остальных одним своим видом.

В безмолвной неизвестности проходит еще несколько минут, после чего тишину гостиной разрывает звонкая трель телефона Власовой.

Она раздраженно открыла маленькую сумочку, извлекла свой телефон и, глянув на экран, ответила:

— Пап, мне сейчас некогда, давай попозже…

Марика заткнулась, потому что с другой стороны трубки полился откровенный трехэтажный мат. Ее телефон был настроен так, что мы невольно услышали всю пламенную речь ее отца четко, разборчиво со всеми деталями.

"Подруга" опешила, растерялась, и замерла посреди комнаты как статуя, пытаясь вставить хотя бы слово в поток ругани, обрушившийся на нее:

— Пап…

— Какого черта ты творишь? Совсем мозги атрофировались???

— Пап, я не понимаю… ты чего? — мычит она, с каждой секундой краснея все больше и больше.

— Да ты вообще ничего не понимаешь, безмозглая! На тебя сейчас разнарядка пришла за незаконное вторжение на частную территорию и попытку присвоения чужого имущества. Чужого раба! Тебе, ****, своих не хватает что ли?

— Все законно, — начала было она, но безрезультатно.

— Рот свой закрой! Сейчас только что звонил знакомый из следственного комитета, интересовался что происходит! Ладно, хоть предупредил! Вот бы сюрприз был, скрути они тебя на улице! В общем, домой, живо! Ты у меня и шага теперь не ступишь без разрешения! Позорище! Где ты сейчас?

Марика что-то промычала, ее папаня на миг замолк, а потом разразился новым потоком брани:

— Ты там, да?! В чужом доме? Пытаешься увести чужого раба???

— Да, я его подарила, а они тут… Я просто хотела забрать… С приставом…

— Молчи, дура! Просто молчи! Во взрослые игры решила поиграть?

Власова вся сжалась от грозных отцовских воплей, бросила затравленный взгляд в сторону двери. Похоже, хвост он ей хорошо накрутит, чтобы неповадно было к другим лезть.