Жаркий декабрь

Лютце нахмурился, но конвоир уже заметил нарушение порядка и резким криком остановил колонну. Бонке мгновенно оказался на месте происшествия и, быстро разобравшись, приказал нарушителю выйти из строя. Неторопливо вытащив пистолет, фельдфебель пролаял обвинение, и тут же на месте застрелил виновного, упавшего прямо у ног сострадательной старушки[33].

Ладно, надо все-таки сходить на склад. У майора на миг шевельнулась надежда, что если не оружие и боеприпасы, то хотя бы амуниция и продовольствие там найдутся. Но оглядев ценные грузы, предназначенные для окруженцев, Генрих только грустно рассмеялся. Как там генерал сказал, для окруженных войск мы приготовили все необходимое? Да уж, действительно всё! Листовки, плакаты, ящики презервативов, шнурки для ботинок, защитные пакеты для гранат. Продукты тоже имелись, но вызвали лишь горькую ухмылку майора – весь ассортимент состоял из леденцов и нескольких тонн специй. Осматривая склад, Лютце потихоньку зверел и уже искал глазами, кого бы пристрелить. Увы, но виновные в этом бардаке находились далеко в тылу, и их не достать.

Но, может быть, тут хотя бы есть теплые вещи? О, лучше бы он не спрашивал! Когда кладовщик подвел его к стеллажам с вещами, майор тихонько заматерился, причем сразу на нескольких языках.

Одежды, правда, было много. Под угрозой лишения продовольственных карточек жители германских городов охотно сдавали теплые вещи для своей армии, но… только те, что не нужны ни им, ни тем более солдатам. Причем мужская одежда по пути к фронту куда-то исчезала, и почти все вещи, дошедшие до передовой, были женскими: элегантные дамские перчатки и пальто, чепчики с длинными лентами, меховые муфты, вязаные кофты, желтые пуловеры, разноцветные шали, розовые носки, белые полусапожки. Ах, нет, вот попались и мужские вещи – домашние тапочки и туфли. Единственное, более-менее приличное, что нашлось, это английское обмундирование, конфискованное у военнопленных. Вот только для русской зимы оно явно не годилось.

Интерлюдия

Валентина Козлова. Бологое

Казалось, все так хорошо устроилось – Аня Жмыхова помогла разыскать эшелоны отцовского полка, а комбат, хоть и прочитал нотацию, разрешил Вале остаться в медвзводе. Но едва только все наладилось и Козлову официально оформили в часть, как в вагон медичек заглянул начштаба полка, и после краткого, но жесткого разговора на повышенных тонах Вале пришлось остаться на перроне.

Подавленная пережитой неудачей, Козлова рассеянно брела по станции, изредка останавливаясь, чтобы предъявить документы патрулям, и размышляя, как быть дальше. Жмыхова уже уехала, а больше ждать помощи не от кого. Трудно сказать, на какую авантюру она пустилась бы на этот раз, чтобы попасть на фронт, если бы случайно не заметила на станционном междупутье одинокий состав. На тормозной площадке головного вагона стоял парнишка явно непризывного возраста, от силы лет шестнадцати, но в полной военной форме и с винтовкой за плечами.

Задумавшись, почему в военизированную службу берут таких молокососов, Валя остановилась и с легкой завистью спросила солдатика:

– Вы с этого поезда, да?

– Ага, – важно кивнул парнишка, – старший кондуктор. А вы что ищете?

– Я от своего эшелона отстала. Мне бы догнать его.

– Пассажиров и «зайцев» не берем, – с сожалением развел руки юный кондуктор. – У нас с этим строго. Обратитесь к коменданту станции, он поможет.

Ну конечно, диспетчер отправит телеграмму на следующую станцию с запросом, а ему ответят, что такая-то из рядов РККА уволена и на фронте её не ждут. Эх, если бы Аня осталась здесь, она со своими полномочиями добилась бы чего угодно, хоть целый вагон могла бы потребовать. Но Жмыхова вернулась в Москву с первым же попутным поездом.

Убедившись, что опять не вышло, Валя от бессильной злости чуть не заплакала, лишь присутствие ровесника удержало ее от слез. Но тут снова вмешался счастливый случай. Стоявшие у паровоза женщина в промасленном ватнике и пожилой железнодорожник, до сих пор спокойно беседовавшие, вдруг начали повышать голос, так что их стало хорошо слышно:

– Я дежурный по отделению, а не волшебник, ну где я тебе паровозников возьму, сама подумай?

– Да хоть из движенцев или из ремонтной бригады берите! А то что же, на полторы сотни осей я одна, да и в кондукторской бригаде нехватка.

– Ловка, однако! Твою машину, значит, починили, а остальные паровозы можно не ремонтировать, так, да?

Прислушавшись к перебранке, Валя вдруг уловила суть спора и поняла, как извлечь из ситуации выгоду для себя.

– Так у вас нехватка персонала! – с неприкрытой радостью вскрикнула девушка. – Товарищ старший кондуктор, вот меня и возьмите на эшелон. Кем угодно, хоть кочегаром.

Сдвинув на лоб ушанку, парнишка скептически оглядел Валю, даже для своих пятнадцати лет не отличавшуюся ростом, но не возразил и все-таки позвал начальство:

– Елена Мироновна, – гаркнул он еще не окрепшим, ломким голосом. – Можно вас на минутку?