Жаркий июль

- Высокий и лысый, нос длинный и морщины... Лицо морщинистое.

Все совпадало, но я решил пока не задавать наводящих вопросов. Меня интересовал другой, в штатском.

- А дружинник? Как выглядел?

- А черт его знает... - махнул рукой Куделя. - Сидел сзади, и я не очень присматривался. Хотя... нет, - вздохнул он, - не помню. Вот только в кепочке был, это точно, в кепочке, еще и челка из-под нее.

- Челка? - переспросил я нарочито равнодушно. - Какая челка?

- Обыкновенная, из-под козырька на лоб.

- Не помните, у автоинспектора нос с горбинкой?

- Точно, - подтвердил Куделя. - Да покажите его фотографию, я узнаю.

Если бы она была у нас, уважаемый Савелий Иванович!

Я деликатно обхожу его вопрос, продолжаю:

- А уши?

- Вислоухий. Уши розовые и хрящеватые.

Все совпадает, и я уже почти убежден, что в машину к Савелию Ивановичу сели оба бандита, что были двадцатого июня в Дарницкой сберкассе.

Значит, их двое.

- Можете указать место, где вас остановили? - спрашиваю.

Савелий Иванович задумывается лишь на несколько секунд.

- Могу. Там подъем, и они стояли вверху. Автоинспекторы вообще любят такие места. Их не видно, а шоссе просматривается на несколько километров.

- Дальше! Сели они в вашу машину... Что дальше?

Куделя смотрит на меня, как на чудака.

- Как - что? Поехали...

- Это ясно. Что они вам сказали?

- Нарушение... Едут к месту нарушения. Расследовать аварию.

- А вас не удивило: автоинспектор и без транспорта?

Куделя неопределенно пожал плечами.

- Припомните, пожалуйста, - попросил я, - о чем вас расспрашивал автоинспектор.

- Я же говорил: куда еду, зачем...

- На сколько, - уточняю.

- Да.

- И о семье... Почему один едете?

- Откуда вы знаете?

- Догадываюсь. И вы рассказали, что едете дней на десять покупаться в море, что жена по каким-то причинам не смогла составить вам компанию?

В глазах Кудели - откровенное любопытство.

- Вы говорите так, будто сидели рядом в машине. Он еще допытывался, не приедет ли ко мне жена и не собираюсь ли я звонить ей.

- И что же вы ответили?

- За десять дней не успеет соскучиться.

- А он?

- Что супруг не следует баловать.

- А потом попросил свернуть с шоссе?

Мне уже ясно, что Куделю спас только случай. Но какой?

- Да, на развилке. У речки лесок и проселочная дорога. Они хотели, чтобы я их за три километра подбросил.

- А вы не согласились?

- Вообще должен был это сделать, но как раз туда машина сворачивала, и я остановил ее. Зачем мне время терять: пустой газик туда шел.

- И как они реагировали на это?

- А никак. Пересели на газик и поехали.

- А вы своей дорогой?

- Да. И тут меня снова останавливают. Километров через десять пятнадцать. Еще удивился: зачем столько автоинспекторов?

Я подумал и спросил:

- А где сидел второй, в штатском?

- Как - где? На заднем сиденье.

- За вами или справа?

- За мной. Однако какое это имеет значение?

Что я мог ответить инженеру Куделе? Что он родился в рубашке, "дружинник", сидевший сзади, уже приготовился оглушить его?

Но где они достали милицейскую форму?

Я знал, что все равно сейчас не отвечу на этот вопрос, в конце концов не только на этот.

- Особые приметы? - с надеждой спросил я.

Инженер только покачал головой, и вид у него был такой, словно извинялся за недостаточную наблюдательность. Не знал, как уже помог мне и какие последствия для дальнейших розысков будут иметь его показания.

Мы поехали на место происшествия.

4

В кабинете Каштанова сидел полнолицый розовощекий мужчина в роговых очках. Я знал его: следователь прокуратуры Иван Яковлевич Дробаха, и его присутствие в кабинете полковника означало, что теперь мне придется работать под прокурорским надзором. Впрочем, так оно и должно быть: расследованием убийств занимается непосредственно прокуратура, а в том, что неизвестные преступники убили Евгена Максимовича Бабаевского, теперь не было сомнений: труп инженера мы нашли в лесочке неподалеку от дороги, на которую бандиты направили Куделю.

События в Запорожье разворачивались быстро.

Куделя показал нам перекресток, до которого довез двенадцатого июня мнимых автоинспектора и дружинника. Справа от трассы к птицефабрике тянулся проселок, его проложили вдоль лесополосы, а метрах в трехстах от шоссе начинался небольшой лесок. Деревья росли по обеим сторонам проселка. Место было довольно пустынное, машины ходили редко, только до птицефабрики.

Мы с Куделей вернулись в Запорожье, и вечером начальник областного угрозыска провел какие-то сложные переговоры, в результате которых на следующее утро в лесочек прибыли два взвода солдат, вооруженных миноискателями, щупами и лопатами. Работать им долго не пришлось: часа через два труп Бабаевского был найден. Бандиты спешили и едва забросали его землей. Дробаха смотрел на меня доброжелательно. А Каштанов был почему-то в плохом настроении: лишь кивнул в ответ на мое приветствие.

Я сел возле следователя. Против работы с ним трудно было возражать: человек безусловно умный и опытный, правда, говорили, что он чрезмерно рассудителен, даже тугодум, но я надеялся, что мы найдем общий язык.

Как бы в ответ на мои мысли Дробаха сказал:

- А вы молодец, Хаблак, быстро вышли на след.