Жаркий июль

Луговая Мария Петровна. 1943 года рождения. Работница отдела снабжения автобусного завода.Занимает вместе с матерью отдельную двухкомнатную квартиру. Не замужем. В январе ездила в командировку в Днепропетровск.

Мария Труфинова жила в трехэтажном доме на углу Пекарской и Чкалова.

По длинному коридору мы с Горловым вышли в маленький, со всех сторон замкнутый двор. Отсюда по высокой каменной лестнице поднялись еще в одно парадное. Позвонили в квартиру на третьем этаже. Знали, что Труфинова, хотя сегодня и суббота, все же работает во вторую смену, и решили побеспокоить ее первой.

У входа в парадное остался Непейвода - подстраховывать нас, если Пашкевич находится именно тут и ему как-нибудь удастся вырваться из квартиры.

Нам открыла довольно симпатичная блондинка в коротком нейлоновом халатике. Была по-утреннему растрепана; заволновалась и, переступая с ноги на ногу, поправляла прическу.

А вдруг она нервничает потому, что в доме посторонний человек, а тут - милиция! Ведь Горлов представился совершение официально: участковый инспектор, и визит его связан с проверкой паспортного режима.

Лейтенант извинился и попросил разрешения зайти в квартиру: мол, если Мария Васильевна не возражает, хотели бы несколько минут поговорить с ней наедине.

Труфинова не возражала. Она пропустила нас в переднюю, как-то тревожно оглянувшись на дверь, ведущую в комнату, и эта тревога не понравилась мне; я решительно прошел вперед по коридору и открыл дверь.

Может, это выглядело не очень тактично, но Мария Васильевна сама пригласила нас в квартиру, а такта, если тут находился бандит и убийца, придерживаться совсем не обязательно.

Однако в комнате, хорошей, большой, солнечной, с открытыми окнами, не было никого.

Я подумал, что вряд ли Пашкевич прыгал бы с третьего этажа, но все же подошел к окну и выглянул на улицу. Окна выходили не на Пекарскую, а на Чкалова, улица пуста, две женщины о чем-то болтают на противоположной стороне тротуара. Все спокойно.

Я отошел от окна и спросил у Труфиновой:

- У вас никто не гостит?

- Нет. - Она успокоилась и смотрела открыто. - Вы кого-то ищете? У меня никого нет,

- Никого мы не ищем, - успокоил ее Горлов. - Товарищ из городской милиции, нам поручено разъяснить людям правила паспортного режима.

- Садитесь, - показала она на стулья у стола, покрытого несколько старомодной плющевой скатертью. Сама села с другой стороны стола и прикрыла колени краем скатерти.

Горлов рассказывал Труфиновой что-то о паспортных правилах, а я внимательно осмотрел комнату и не заметил ни одного признака пребывания тут мужчины. Воспользовавшись паузой в разговоре, вставил:

- Хорошо у вас в квартире, уютно. Одна живете?

- Одна! - с вызовом подняла она на меня глаза: мол, какое тебе дело.

- Чудесно загорели, - перевел я разговор на другую тему. - Крымский загар?

- Брюховичский, - улыбнулась она. - Я работаю через день, так езжу на Брюховичское озеро.

То, что Брюховичи - пригородный поселок, я уже знал. Сделал еще одну попытку получить от Труфиновой нужную информацию.

- В отпуске уже были?

- В январе.

- Ездили куда-нибудь?

- К подруге в Винницкую область. Большое село под Козатином, но скучно. После рождества купили путевки - и в Яремчу. Никогда не были в Яремче?

Я покачал головой, слышал, что зимой, особенно если много снега, там чудесно, собирались когда-нибудь с Мариной поехать, однако, как всегда, что-нибудь мешало.

- Мы с Надией на лыжах научились ходить. - Труфинова улыбнулась: видно, воспоминания и правда были приятными.

- В пансионате жили?

- Там такие красивые домики. Деревянные, в комнатах смолистый запах.

Мы с Горловым переглянулись: в искренности Труфиновой трудно было сомневаться, и нам, наверное, пора закругляться. Тем более что сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром сможем получить сообщение из Яремчи - действительно ли Мария Васильевна находилась там во второй половине января, именно тогда, когда Пашкевич познакомился со своей "львовяночкой".

Я встал.

- Если можно, стакан воды, - попросил Труфинову.

Она взяла из серванта стакан - дешевую подделку под хрусталь - и направилась в кухню.

Я пошел за Марией Васильевной: пить, собственно, совсем не хотелось, с отвращением думал о тепловатой хлорированной воде из-под крана. Но ведь должен осмотреть всю квартиру.

Пока Труфинова спускала воду, чтобы стала холоднее, я успел заглянуть в ванную. Мне хватило буквально секунды - все же глаз у меня тренированный, - чтобы установить: мужчиной тут и не пахнет. Нет второй зубной щетки, бритвы, помазка или тюбика с кремом для бритья.

Я совсем успокоился и поспешил в кухню, где уже с удовольствием опорожнил стакан, потому что Мария Васильевна догадалась бросить в него кубик льда.

Труфинова мне понравилась, и я искренне порадовался, что это не она сошлась с Пашкевичем - искалечил бы жизнь такой хорошей девушке. Спросил, будто ничего не знал о ней:

- Работаете или учитесь?

- Сразу и то и другое.

- Заочно?

- В торгово-экономическом. А работаю продавщицей.