Жаркий июль

Я пожал плечами: будто задержание бандита и убийцы не наше общее, а мое личное дело...

- Этот негодяй объявился у нас, - объяснил Крушельницкий, - по-моему, объявился и успел уже напакостить. Сейчас придут потерпевшие, мы покажем им фотографию нахала - так ты окрестил его?

- Можешь объяснить, наконец, что случилось?

- Могу.

Толя сел прямо на стол и рассказал, что случилось вчера в городе, когда мы мчались в Карпаты.

Возле центрального универмага еще задолго до открытия собралась толпа. У каждого свои планы, и каждому хочется попасть в магазин как можно раньше, чтобы не прозевать какой-нибудь дефицитный товар. Люди с нетерпением ждали десяти часов, и ходили разные слухи о том, что "выбросят" и что "будут давать".

Примерно за час до открытия, возле универмага остановился темно-зеленый "рафик", из которого выгрузили столик, стул и кассу.

Шофер, лысый мужчина лет тридцати пяти - сорока, поставил кассу на стол и развесил на машине два ковра. Красивая женщина в белой кофточке села за кассу, и мужчина объявил, что желающие приобрести ковры, образцы которых вывешены, могут сейчас выбить чеки и получить товар в десять, после открытия магазина. Мол, администрация универмага внедряет новые методы торговли, и чеки будут выбиваться заблаговременно, чтобы не устраивать в магазине давку и ажиотаж.

Ковры - вещь дефицитная. У кассы сразу образовалась очередь, хотя и стоили они недешево: триста пять и триста пятьдесят шесть рублей.

Кассирша быстро выбивала чеки, считать деньги ей помогал лысый мужчина; она бросала купюры в брезентовый мешок, напоминавший инкассаторский, а очередь становилась все больше; люди начали волноваться, лысый успокаивал, мол, пока ковры еще есть, возможно, всем не достанутся, но будут продавать еще и после обеденного перерыва. Призывал придерживаться очереди. Кто-то лез вперед, возникали ссоры, споры, толкотня, но кассирша работала быстро, молниеносно считая деньги.

Незадолго до открытия универмага лысый объявил, что ковры кончились.

Счастливые обладатели чеков столпились у входных дверей, лысый погрузил кассу и стол, внес в машину ковры. В это время универмаг открыли, покупатели побежали на четвертый этаж, пытаясь быть первыми в очереди, лысый с кассиршей сели в машину, и она исчезла в направлении Городецкой улицы.

А "счастливчики" оказались отнюдь не любимчиками судьбы, потому что уже через несколько минут выяснилось, что никаких ковров в магазине нет и они стали жертвой ловких жуликов.

Толя достал из шкафа фотографии, разложил на столе. Среди них был и снимок Пашкевича,

- Вчера наши ребята начали расследование, - объяснил он. - У одной тетеньки оказалась хорошая зрительная память: описала лысого, как нарисовала. И у меня большое подозрение, что это Пашкевич.

Теперь наступила моя очередь волноваться. Значит, лысый бандит ходит тут, рядом, по львовским улицам, вчера, во всяком случае, еще точно ходил, а я в это время лакомился шашлыками.

- И сколько же ковров они продали? - полюбопытствовал я.

- Тридцать два. Одиннадцать тысяч без малого. Представляешь, за час.

- Представляю, - мрачно ответил я, - еще как представляю! Странно только: вроде должен бы был затаиться, убийство - не шутка, знает, что Коцко из Кривого Рога осталась жива и мы охотимся за ним.

- Э-э... - засмеялся Крушельницкий. - Знаешь, как говорят, сначала хочется конфетку с ликером, а потом уж и ликер с конфеткой. А тут касса подвернулась. Понимаешь, кассу они где-то достали. Такого шанса может больше не быть.

- Вот-вот, - подхватил я. - Этот Пашкевич - голова. Все рассчитал. Пройдет афера - хорошо, еще десяток тысяч, не пройдет - тоже рыдать не надо. Сколько там лет за это полагается? Ну, упекут его в тюрьму, ведь ему не привыкать, а следы удастся замести: кто его в тюрьме искать будет?

- А он не без фантазии.

- "Рафик"!.. Где он мог достать машину? И неужели никто не запомнил номера?

- Запомнили. Но...

- Фальшивый?

- Снят с частных "Жигулей". Машина разбита и стояла во дворе. Точный расчет: никто на ней не поедет, значит, не поднимет шума по поводу исчезновения номеров.

- Где же они взяли кассу?

- Слишком многого хочешь от меня!

Наш разговор прервал парень в светлом кримпленовом костюме.

Крушельницкий познакомил нас. Обладателем умопомрачительного костюма оказался лейтенант Игорь Проц - вчера он начал расследование аферы с коврами и успел опросить всех потерпевших.

- Начнем? - лаконично спросил он.

Крушельницкий только кивнул.

Проц впустил в комнату понятых и высокую сухощавую женщину в очках на длинном, совсем не женском носу. Такие красные носы бывают, главным образом, у мужчин, любящих прикладываться к определенного вида посуде, но у этой категории человеческого рода глаза, как правило, мутные и невыразительные, а у женщины, которую Проц подвел к столу, они блестели за стеклышками очков остро и пронизывающе, и я подумал, что действительно от этих глаз ничто не укроется.

Женщина, не раздумывая, ткнула пальцем с обломанным ногтем в фотографию Пашкевича и почти торжественно воскликнула:

- Он! Вот это он, ей-богу, он, и я утверждаю это вполне категорически!