Жаркий месяц саратан

Вся группа теперь двигалась со скоростью, которую задавали они — сержант Баев и Зорро. За ними с миноискателями — рядовые Анохин и Круцкий, оба награждены медалью «За отвагу». Шли молча, стараясь избежать лишних звуков, чтобы не прозевать в наушниках миноискателя зуммер найденной «слепой смерти». Мина и впрямь слепая смерть, она неразборчива в выборе жертвы. Баеву припомнились слова матери из последнего письма (хотя они по-разному варьировались в каждом из полученных писем): «Будь осторожен, сынок». А саперу без осторожности никак нельзя: ошибается он, понятное дело, всего лишь один раз. И хотя приходится иметь дело с изощренными «игрушками» американского, итальянского, английского производства, Баеву и его товарищам везет.

«У Стася талант работать с собаками», — так говорили и в Тюменской школе собаководства, и в подмосковной школе, куда Баев поначалу попал служить со своим Зорро. Так говорят и теперь, в части. На счету сержанта и Зорро только одних противотанковых мин около сотни. Значит, сотни спасенных жизней.

Зорро, выйдя на дорогу, особого беспокойства не проявлял. Преданными глазами посмотрев на хозяина, спрашивал, мол, начинать? И, получив команду, натянул поводок. Он рыскал от одной обочины к другой, замедлял шаг возле дорожных заплат, рытвин, подолгу втягивая воздух...

Прошли, наверное, около двух километров. Мин не было. И напряжение потихоньку начало спадать. А тут еще ослепительно и весело брызнуло солнце, вырвавшись из-за зубчатых горных вершин. На мгновение показалось, что никакой опасности нет. И тут Зорро уткнул нос в дорожную рытвину, поскреб по ней лапой — осторожно-осторожно, так заботливая хозяйка вытирает пыль с дорогих вещей. Потом поднял голову и умными глазами посмотрел на Баева. Станислав в награду потрепал ему холку. Подошедший Сергей Анохин приложил к рытвине миноискатель и покачал головой. Что означало: железом тут и не пахнет. Выходит — пластмассовая. Зорро не ошибается.

Командир взвода, отдав команду: «В укрытие!», направился к предупреждающей указке, поставленной Баевым. Встал на колени, в своем маскхалате совсем слившись с выгоревшей землей, и бережно, одними пальцами начал расчищать землю. Углублялся долго и невозмутимо-спокойно. Ямка получалась удивительно точной по кругу, словно рыли ее буром. Наконец показался желтый ребристый бок мины. Пальцы стали работать еще медленнее.

Пот ручейками стекал к подбородку Дубинина и капал прямо на мину. Но офицер, казалось, не обращал на него внимания. И только закончив расчистку, он тыльной стороной ладони провел по лбу и начал распускать шнур с привязанной к нему маленькой «кошкой». Потом зацепил ею желтый пластмассовый бок мины, отошел на длину шнура, спрятался в укрытие и дернул. Мина выскочила из своего гнезда. Дубинин подождал, а через минуту подошел к ней и вывернул взрыватель — беленький штырек с круглой крышкой.

Весь этот процесс Станиславу Баеву хорошо знаком. Сам не раз выкапывал мины, обезвреживал их.

Да, вчера на дороге пришлось поработать особенно много, пока не прошли до контрольного диспетчерского пункта, что почти на самом перевале ущелья. Думал, что сегодня-то Зорро сможет отдохнуть: собаке тоже нужен отдых. Не вышло. Подняли раньше обычного, и, судя по всему, день предстоит жарче вчерашнего...

Возвратившись из канцелярии роты, Баев взял сумку с собачьими лакомствами и направился кормить Зорро. Радостно взвизгнув, собака лизнула Станислава в щеку. «Вот, Зорро, придется нам с тобой и сегодня поработать, — вздохнул сержант, — ничего не поделаешь». Он был бы рад назвать Зорро ласково, но инструктор не должен баловать животное. И так допускал поблажки, хотя учил других в школе собаководства соблюдать дистанцию, занимаясь с собаками.

Вскоре поднятая по тревоге рота Потиенко усаживалась в бэтээры. Рядом с Баевым умостились неразлучные Сережа Анохин и Виктор Круцкий. Поглядывая то на него, то на Зорро, они качнули подбородками и дружно запели детскую песенку: «Преданней собаки нету существа...» А Зорро и впрямь, положив голову Станиславу на колени, смотрел на него, готовый в любую минуту отдать за него жизнь.

На пути в долину Орлов «броники» штурмовали косогоры, выбоины, крутые спуски и подъемы. В открытые люки проникал поток прохладного воздуха. Ночь еще тащилась, как древняя старуха, которой недостает сил выбраться из ущелья. Но звезды уже тускнели, и на фоне неба стала вырисовываться гора.

В дальнейшем сидели молча: кто внимательно всматривался в предгорье, откуда в любую минуту могли ударить душманы, кто вспоминал родные края, а кто задумался о своем солдатском житье-бытье. Сидели воины с суровыми лицами. Быстро повзрослели вчерашние мальчишки в Афганистане. Многое, себя в том числе, видят другими глазами. Они не страшатся, как не страшились и наши деды, в тревожное время бандитских пуль, ударов в спину, злобной клеветы.