Жарким кровавым летом

Вестибюль «Карлтон-отеля» был ярко освещен и переполнен буйством красоты. Свет, казалось, весело танцевал, как будто стены были стеклянными. Вероятно, празднование дня победы над Японией еще не закончилось. Здесь было множество хорошеньких молодых женщин и их поклонников, и все настолько возбуждены из-за телевидения и реактивных самолетов, что с трудом сдерживали свое волнение.

Эрл пробрался сквозь толпу веселящихся. Все были в смокингах или вечерних платьях; радостная молодежь суетилась, жадно ожидая прихода великолепного завтра.

Все юноши были чисто выбриты и казались неженками; он знал, что не должен ненавидеть их, но он их ненавидел, и, позволив этой ненависти пробиться сквозь владевшую им тоску, он почувствовал, что ему нужно выпить. Не еще одну бутылку бурбона, а что-нибудь такое, что помогло бы утихомирить головную боль, вроде коктейля, джина с тоником или мятного джулепа. Он поглядел на циферблат своего «гамильтона» и с облегчением обнаружил, что все же не опоздал на поезд: еще не было семи часов. У него даже оставалось время для...

— Сержант Суэггер?

Он обернулся.

Перед ним стояли двое мужчин. Один, лет тридцати, был настоящим красавцем — лощеным, с блестящими черными волосами и зубами как у кинозвезды. Второй — намного старше, мрачный тип с грустным морщинистым лицом и медленными движениями. Костюм не позволял полностью скрыть его необыкновенно длинные руки, а из рукавов торчали самые громадные кисти, какие Эрл когда-либо видел у человека. Его мягкая фетровая шляпа была небрежно сдвинута на затылок, а поношенная сорочка только условно могла считаться белой — она была застирана до серости, и на ней даже виднелись пятна. Но взгляд его был настолько настороженным и быстрым, что Эрлу сразу же пришел на память Воющий Безумец Смит или какой-нибудь другой старый, закаленный в бесчисленных сражениях морской пехотинец. На груди у этого человека Эрл увидел прикрытый галстуком ремень, выдававший наличие наплечной кобуры, а по натяжению этого ремня ему стало ясно, что в кобуре у незнакомца лежит нешуточная пушка.

— Сержант Суэггер, — произнес первый с интонациями, по которым Эрл сразу же понял, что этот красавчик имеет непосредственное отношение к его родному штату, — мы ждем вас. Ваша супруга наверху собирает вещи. Она сказала, что вы задержитесь в городе и придете позже.

— В чем дело, сэр? — спросил Эрл.

— Сержант Суэггер, мы прибыли, чтобы предложить вам работу.

— Работу? У меня уже есть работа. Я ворочаю бревна на одной проклятой лесопилке.

— Нет, речь идет о работе в правоохранительных органах.

— Кто вы, черт возьми, такие?

— Меня зовут Фред К. Беккер, и неделю назад я одержал победу на специальных выборах на должность окружного прокурора в округе Гарленд, Арканзас.

— В Хот-Спрингсе? — уточнил Эрл. — И что же вам нужно от меня?

— Хот-Спрингс — это самый дикий город в Америке. У нас есть игроки, у нас есть убийцы, у нас есть шлюхи, у нас всяких мошенников больше, чем вы можете себе представить, и многие из них ходят в полицейской форме и носят оружие. Всем заправляют нью-йоркские бандиты. Прямо говоря, сэр, я намерен очистить этот содом и гоморру, и я ищу подходящего человека. А все, с кем я разговаривал, указывали мне на вас как на лучшего из лучших.

3

Самый высокий небоскреб города был увенчан очаровательным шпилем в стиле, представлявшем собой смесь арт деко[5] и византийского и символизирующем декадентские прелести империи. А управление империей осуществлялось из квартиры на верхнем этаже.

— Это же прямо Нью-Йорк, а? Я хочу сказать, нельзя не согласиться, что это самый настоящий Нью-Йорк, — заявил гордый хозяин своему самому почетному гостю.

— Ваша правда, — поддержал его гость.

Они очень подходили друг к другу. Один, говоривший с английским акцентом, лет пятидесяти пяти, пяти футов десяти дюймов ростом, очень крепкий, но не толстый, с красивым смуглым лицом, как раз и являлся хозяином. Белый смокинг сидел на нем изумительно и казался столь же неотъемлемой его частью, как сливки неотъемлемы от молока, которое наливает трудолюбивая доярка. В петлицу лацкана была вдета гвоздика, настолько свежая, что казалось, будто на ней искрится роса. Его волосы были приглажены назад, и он курил сигарету, вставленную в мундштук. Лицо его украшали небольшие щеголеватые усики, тонкие как ниточка, говорившие не только о мужественности их обладателя, но и о немалом умении и находчивости в бизнесе, а также и в сердечных делах. В другой руке он держал высокий, на тонкой ножке, бокал с мартини. На манжетах сверкали ониксовые запонки.

— Не, — сказал гость, — я ничего против не имею, вы же понимаете. Это красиво. Это очень красиво. Но я же простой парень. Я заполучил дом из тех, что называют тюдоровскими. Он выглядит так, словно в нем мог бы жить король вашей страны.

— Да, старина. Я знаю этот стиль. Весьма приемлемый, я бы сказал. Он действительно назван по имени королевской семейки.

— Ага, — согласился гость, — это как раз для меня. Чем я не самый настоящий гребаный король?

Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.