Жаркое лето 1953 года в Германии

И дальше Эльснер сказал буквально провидческие слова: «Следует учесть и некоторые опасности при объявлении «нового курса». Во-первых, мы не должны проводить только административные меры. Если, например, крестьяне захотят сохранить свои сельхозкооперативы (особенно третьего типа с наибольшим уровнем обобществления), то им надо в этом помочь». Наконец, Эльснер считал, что отрицать социализм в ГДР было бы «теоретической ошибкой». Надо просто перестать говорить о социализме, а сосредоточить усилия на практических вопросах повседневной жизни людей и вопросах, связанных с объединением Германии. Эльснер также говорил о неправильных отношениях между ЦК СЕПГ и СКК, причем вину за это он однозначно возлагал на советскую сторону. Семенов признал справедливой критику в адрес СКК и обещал впредь только советовать руководству ГДР и избегать любых директивных указаний.

Если бы рекомендации Эльснера по тактике изменения внутриполитического курса были учтены, то вполне возможно, что удалось бы избежать последовавших вскоре в ГДР кризисных событий. Ведь многие меры, проводившиеся под флагом строительства социализма, включая и коллективизацию мелких крестьянских хозяйств, населением воспринимались как разумные и необходимые. И отказ от них означал бы очередной административный перегиб, тем более трудно объяснимый с точки зрения среднего обывателя.

Однако установки из Москвы было решено выполнить буквально. Уже 6 июня политбюро решило разработать «полномасштабный документ о самокритике работы политбюро», который предполагалось представить в ЦК КПСС. Работу Секретариата ЦК, подменявшего под руководством Ульбрихта все высшие органы государственной власти, было решено перестроить коренным образом. Гротеволю поручили провести переговоры с церковью по нормализации отношений (все административные меры против «молодой общины» немедленно отменялись, церкви возвращалось конфискованное имущество и возобновлялась выплата государственных дотаций). Распускались лагеря для тех, кто возвращался из ФРГ. Вся наглядная агитация перепроверялась, а предполагаемые летние лагеря для укрепления физической подготовки членов СЕПГ было решено не создавать.

7 июня заседало руководство столичной организации СЕПГ, глава которой и член политбюро Ганс Ендрецки с удовольствием пересказал товарищам язвительную критику Семенова в адрес Ульбрихта. Возмущенный таким стилем общения обер-бургомистр Берлина Эберт (который, кстати, критиковал на заседании политбюро СКК за то, что она его попросту игнорировала) покинул заседание, обещав проинформировать Ульбрихта о странном поведении берлинского партруководства.

На следующий день в Берлин были вызваны все первые секретари окружных комитетов СЕПГ, получившие из первых рук инструкции о грядущем коренном изменении внутренней политики. До них довели решение политбюро от 3 июня, по которому начиная с 9 июня окружкомы были обязаны каждый день с 16 до 18 часов передавать в ЦК информацию о настроениях населения на местах.

А сообщать действительно было что. 9 июня опять началась забастовка в Хеннингсдорфе с той лишь разницей, что теперь против повышения норм протестовали рабочие-сталелитейщики. Руководство завода назначило премию в 1000 марок за выявление руководителей забастовки, и пять из них были арестованы МГБ. В этот же день вновь с участием советского Верховного комиссара заседало Политбюро ЦК СЕПГ, на котором были заслушаны отчеты образованных три дня назад комиссий. Было решено возвратить продовольственные карточки всем слоям населения, вернуть бывшим владельцам конфискованные ремесленные, сельскохозяйственные и торговые предприятия. Правоохранительным органам поручалось немедленно начать процесс освобождения из тюрем всех, кто пострадал от принятых в конце 1952 — начале 1953 года законов и постановлений (в том числе и от распоряжения от 27 ноября 1952 года об ограничении спекуляции товарами народного потребления). Планировалось либерализовать режим на границе с ФРГ и вернуть имущество всем беженцам, которые пожелают возвратиться на родину. Программу празднования 60-летия Ульбрихта предполагалось сделать более скромной (хотя и в усеченном виде программа смотрелась: присвоение звания «Герой труда» и звания почетного гражданина города Лейпцига, издание трех томов речей и выступлений, изготовление двух бюстов, публикации в «Нойес Дойчланд», товарищеский ужин 30 июня, подарок от партии и т. д.). В решении политбюро явно под влиянием поездки в Москву говорилось, что отныне нельзя допускать переименования заводов, учреждений, улиц и т. д. в честь «товарищей» при их жизни.

Главному редактору «Нойес Дойчланд» и члену политбюро Рудольфу Херрнштадту поручалось выработать текст «покаянного» заявления политбюро, которое хотели опубликовать 11 июня.