Жаркое лето 1953 года в Германии

Все эти различия в ГДР были ликвидированы, в результате чего реальная зарплата женщин возросла на 30–40 %. Рост производства в первые годы ГДР достигал фантастических темпов и вовлекал миллионы женщин в промышленность и госаппарат по ее обслуживанию. СЕПГ, естественно, стремилась политически организовать эту новую силу. В 1947 году был учрежден Демократический союз женщин Германии (ДСЖГ), который подошел к своему третьему съезду в 1950 году, имея 567 тысяч членов[14]. С «тевтонской» настойчивостью (Сталин был все-таки прав) СЕПГ попыталась довести численность женской организации за год до миллиона человек. И ДСЖГ в начале 1951 года с гордостью рапортовал, что объединяет 16,8 % женского населения ГДР. Однако количество явно пошло в ущерб качеству. Забота о чисто женских интересах (поддержка материнства, организация яслей и детских садов, особые условия труда) стала уступать место «борьбе за мир» и за выполнение пятилетки. Как и в других организациях, членов ДСЖГ нервировали нудными политбеседами в нерабочее время, чем отрывали женщин от семьи.

В целом, несмотря на сеть общественных организаций, формально объединивших под контролем СЕПГ почти все население ГДР, реальное влияние партии на умонастроения народа в начале 1950-х годов было слабым и поверхностным. Даже немцев, которые традиционно любили быть членами всяких союзов и кружков, начало утомлять обилие «общественных мероприятий». К тому же, если до 1945 года членство в союзах и кружках давало ощутимые материальные выгоды (например, члены краеведческих обществ бесплатно ходили в музеи и ездили на экскурсии с «обедом»), то в ГДР люди не ощущали от многочисленных союзов реальных выгод, за которые теперь полностью отвечало государство. Поэтому, несмотря на бравурные доклады о росте рядов, все общественные организации, за исключением разве что «культурбунда», представляли из себя несколько тысяч оплачиваемых работников и миллионы «трупов в учетных карточках» (так в Германии называли «мертвые души» среди членского состава, которые ограничивали свою «активную» деятельность уплатой членских взносов).

Все партии и крупные общественные организации ГДР были объединены в Национальный фронт демократической Германии (НФДГ), манифест об образовании которого появился в день рождения ГДР 7 октября 1949 года. В определенном смысле это была дань СЕПГ требованию Сталина не ослаблять борьбы за объединение Германии. К фронту перешла организационная инфраструктура бывшего Немецкого народного конгресса. Национальный фронт задумывался как общегерманская организация и возможный прообраз будущего народного представительства, которое поведет переговоры с оккупационными властями об окончательном мирном урегулировании в отношении Германии. Так как правительство ФРГ с самого начала всячески препятствовало деятельности Фронта на своей территории, западногерманские делегаты добирались на конгрессы НФДГ тайком и их имена не разглашались. Органы фронта — секретариат и Национальный совет — с самого начала были под контролем СЕПГ, хотя формально Национальный совет возглавлял известный беспартийный ученый-химик профессор Э. Корренс.

Помимо общегерманской деятельности (марши, митинги, петиции, общегерманская инициатива по восстановлению Берлина) фронт через созданные в ГДР «домовые сообщества» и агитпункты дисциплинировал Демократический блок и проводил среди жителей страны национально ориентированную пропаганду.

НФДГ был своего рода надстройкой конгломерата партий и общественных организаций, «венцом» (но не ядром — это была, естественно, СЕПГ) сложившейся к 1952 году в ГДР политической конструкции. Национальный фронт был призван демонстрировать как в Москве, так и в Западной Германии некую «временность» ГДР, которая-де является только первым шагом, «черновым наброском» будущей единой Германии.

Описание политической системы ГДР начала 50-х годов было бы, конечно, неполным без оценки роли так называемого «репрессивного» аппарата (полиции, юстиции и МГБ) в начальной стадии становления молодой республики. Тем более, что историография ФРГ уделяет именно этому аспекту повышенное внимание, пытаясь обосновывать «бесчеловечный» и «террористический» характер «диктатуры СЕПГ». Как же обстояло дело в реальности? Немного утрируя, можно привести русскую поговорку, что черт был гораздо менее страшным, чем его малюют.

Сразу же после освобождения Германии в мае 1945 года под руководством СВАГ были созданы силы народной полиции, которые до 1949 года подчинялись земельным правительствам. 30 июня 1946 года СВАГ учредила Немецкое управление внутренних дел (предтеча МВД)[15]. В полицию набирали в основном зарекомендовавших себя в подпольной борьбе или в эмиграции антифашистов, большинство из которых, естественно, были коммунистами. К моменту образования ГДР члены СЕПГ составляли 80–90 % руководящего звена народной полиции.