Жаркое лето 1953 года в Германии

Однако уже первая ответная нота западных держав 25 марта 1952 года показала советскому руководству, что никакой серьезной надежды на прорыв в германском вопросе нет (это был совершенно правильный анализ). Лидеры СЕПГ решили приехать в Москву, чтобы на месте выяснить дальнейшие намерения Сталина и «пробить» наконец санкцию на строительство в ГДР полнокровного социализма.

1 и 7 апреля 1952 года Пик, Гротеволь и Ульбрихт встретились в советской столице со Сталиным, которого сопровождали Молотов, Маленков, Микоян и Булганин. Сталин сказал, что шансов создать единую демилитаризованную Германию практически не осталось. Договор по ЕОС практически готов, поэтому ГДР без лишнего шума следует немедленно приступить к укреплению казарменной народной полиции, чтобы в любой момент быть готовыми к развертыванию на ее основе «народной армии» в составе примерно 30 дивизий (то есть 300 тысяч человек, так как советские дивизии были почти в два раза меньше американских и будущих западноевропейских по численности[125]). Советский лидер также заявил, что отныне казарменная полиция будет получать современное вооружение из СССР. Чтобы подготовить население ГДР к такому неожиданному повороту дел, предполагалось немедленно свернуть пацифистскую и антимилитаристскую пропаганду. Наоборот, ССНМ, как и советский комсомол, должен был отныне воспитывать молодежь в духе готовности защищать свою родину — ГДР — от внешнего врага. По мнению Сталина, подписание Боннского и Парижского договоров приведет к усилению террористической деятельности Запада против ГДР, поэтому необходимо срочно укрепить демаркационную линию между обоими германскими государствами, превратив ее в нормальную границу[126]. Непосредственно на линии соприкосновения должны были стоять немцы, а во втором эшелоне советские войска.

Делегация СЕПГ была со своей стороны готова обсуждать в Москве эти вопросы и планировала инициировать меры по ограничению и затруднению транспортных коммуникаций Западного Берлина с прилегающей территорией ГДР. Правда, справедливости ради надо сказать, что и Запад готовил подобные шаги (например, рассматривалось прекращение судоходства через английский сектор Западного Берлина, что ставило ГДР в довольно тяжелое положение).

Лидеры СЕПГ получили, наконец, «добро» на начало продвижения к социализму. Однако Сталин советовал не кричать об этом на каждом углу, а проводить политику свершившихся фактов. Например, коллективизацию на селе можно было бы начать, по мнению советского лидера, осенью, не говоря ничего о колхозах и прочих непонятных для немецкого крестьянского уха вещах.

Вернувшись домой, руководители ГДР стали претворять рекомендации Сталина в жизнь, тем более, что они были с ними согласны. 26 мая 1952 года в день подписания Общего договора было опубликовано «Распоряжение о мерах на демаркационной линии между Германской Демократической Республикой и западными оккупационными зонами Германии». Согласно этому документу, МГБ ГДР поручалось принять срочные меры для предотвращения «дальнейшего проникновения диверсантов, шпионов, террористов и вредителей» в ГДР[127]. Вдоль границы с ФРГ создавалась пятикилометровая особая зона, в которую можно было попасть, только имея специальный пропуск. Первоначально не планировалось перемещать из особой зоны гражданское население в массовом порядке. В приказе по МВД ГДР № 38/52 от 26 мая 1952 года полиции разрешалось выселять из особой зоны иностранцев и лиц без гражданства, лиц, не зарегистрированных по постоянному месту жительства, а также тех, кто совершил уголовные преступления, и имелись основания полагать, что они могут стать рецидивистами. Большой простор для толкования оставляла последняя категория: «лица, которые ввиду их положения в обществе представляют опасность для антифашистско-демократического строя»[128]. Списки подлежащих выселению в глубь страны составляли совместно органы криминальной полиции и МГБ. В случае несогласия с выселением разрешалось применять силу, однако к таким мерам прибегать почти не пришлось. У «переселенцев» отбирали удостоверения личности. В отдельных случаях полицейские и сотрудники МГБ вели себя грубо, не давали людям достаточно времени на сбор необходимых вещей. Однако обращает на себя внимание тот факт, что подобные рассказы очевидцев были опубликованы только в ФРГ (там операция МВД и МГБ ГДР получила неофициальное название «Паразиты», которое на все лады использовалось западногерманской прессой). Переселяемых сажали в грузовики, и они переезжали на новое место. Кстати, СКК внимательно следила за этим процессом, обращая особое внимание на то, чтобы переселенцев на новом месте обеспечили жильем и работой.