Жаркое лето Хазара (сборник)

Возможно, благодаря предупреждению Фатимат Алиевны вопрос с увольнением Хасара, после того как он поднялся на второй этаж к начальнику, был решен менее чем за полчаса. Гасан Алиевич сообщил, что он сожалеет, что им приходится расставаться, но у него нет другого выхода, пусть Хасар не обижается на него. Они расстались как друзья, пожав на прощание друг другу руки. Собрав вещи и прощаясь с коллегами, Хасар сожалел не о том, что уходит с работы, а о том, что своими действиями заставил этих людей волноваться и переживать.

В один из тех дней вопрос о прошедших волнениях был рассмотрен и в городском отделе здравоохранения. Первым слово взял заведующий горздравотделом, он говорил, стараясь не смотреть в сторону Тоты. Заведующего звали Ханджик Янджиков, ему было за шестьдесят, передняя часть черепа у него была абсолютно лысой, а на затылке рос клок длинных волос. Он был круглым, как мячик, со смуглой кожей лица. Чеканил каждое слово, подчеркивая этим свое недовольство, да еще в такт словам раскачивал головой, как китайский болванчик. Заведующий недавно вернулся из хякимлика, поэтому и собрание началось на час позже намеченного. Понятно, что там он получил "по шапке", потому что среди мятежников были и его работники.

Он говорил с болью в душе, было видно, как он страдает.

Первым делом он набросился на Гасана Алиевича, который и без того трясся от страха, не зная, что его ожидает:

— Откуда этот человек взялся в наших рядах? Почему вы берете на работу таких людей, не выяснив всю его подноготную до седьмого колена? Говорят, его и с прежнего места работы изгнали вот за такие же дела, за неуживчивость его! Тоже мне, нашелся донской казак Пугачев… Вон Тоты Тагановна, она ведь не приняла его на работу, когда он пришел к ней устраиваться… — Он вдруг вспомнил, что среди мятежников был и отец Тоты, и, стараясь говорить как можно мягче, обратился к Тоты:

— Нас очень расстроило, что и ваш отец оказался замешанным в этом грязном деле. Хорошенько поговорите со стариком! Такие события не делают чести нашему городу. Что, разве мало у кого были снесены дачи, вон, некоторые даже двух-трехэтажных домов лишились. Кому принадлежит земля? Государству, значит, ему и решать, кому выделить ее, а кого лишить…

Еще раз напомнив, что среди протестующих были и работники вверенной ему системы, он опять вернулся к разговору о Хасаре:

— А этого пришлого Пугачева… чтобы ни в одно наше заведение не брали на работу! Чтобы духу его не было в медицине!

Когда в выступлении заведующего прозвучало категорическое требование, сидевшая рядом с ним женщина, ведущая протокол собрания, старше средних лет с волнистыми волосами, вдруг разволновалась, и было видно, что она не согласна со словами заведующего горздравом. Она оторвалась от записей и недовольно посмотрела на своего начальника, а потом начала говорить в защиту Хасара:

— Башлык, если вы не знаете, Хасар Дурдыевич в медицине небезызвестный человек. И не какой-то он невесть откуда взявшийся проходимец. Он уроженец этого города. Я немного знаю эту семью, его родители в северном поселке живут. Может, всей стране он так широко и не известен, но мы его знаем как опытного хирурга, и знаем давно…

Заведующему не понравилось, что кто-то посмел возразить ему. Он вспыхнул:

— Тогда, товарищ заместитель, выходит, что и вы поддерживаете мятежников? — теперь он направил свой гнев на эту женщину. Но та упрямо продолжила стоять на своем.

— Шеф! Дайте мне договорить, а потом можете съесть меня с потрохами! Так вот, потом Хасар Дурдыевич поехал в Ашхабад, повез жалобу Лидеру. Так что еще неизвестно, кого посчитает правым Лидер…

Смелое выступление женщины испортило настроение заведующему окончательно.

Он быстро перешел к вопросам деятельности своей системы, и тут уверенность снова вернулась к нему. Кому-то он предъявлял требования, кому-то отдавал распоряжения.

Тоты думала, что он снова вернется к разговору о мятеже, но после смелого выступления заместителя больше он не стал поднимать этот вопрос.

То, что заведующий сменил тему своего горячего выступления, Тоты связала со своим недавним разговором с хякимом велаята. Тот пригласил ее к себе для беседы.

— У нас есть мнение поставить вас во главе всего здравоохранения велаята. Клиника, которую вы возглавляете, работает хорошо, а нам надо, чтобы так же хорошо работали и все другие медицинские учреждения области.

Он тогда сказал ей, что поднимет этот вопрос на ближайшем отраслевом совещании. Значит, и этот заведующий знает о готовящихся переменах. Поэтому и помалкивает, потому что знает: если сейчас он начнет нападать на Тоты, завтра, став его начальником, она не забудет ему этого. Хотя теперь, после того, как ее отец оказался замешанным в этой истории, вопрос о ее повышении может остаться открытым.

Но если действия городского хякима дойдут до Лидера, вполне возможно, что он скажет: "Мне не нужен чиновник, не умеющий найти с народом общий язык!"