Жаркое лето Хазара (сборник)

Бедняга, видно, очень сильно утомился, движения его были замедленными, усталыми, будто к ногам его были привязаны тяжелые гири, которые тянули его вниз.

Сейчас и веселые волны не были помощниками одинокого изнеможенного пловца, напротив, играя в свои веселые игры и о чем-то таинственно перешептываясь между собой, они готовы были затянуть его в бездну моря.

Их веселье напоминало опасное веселье мстительного человека, с улыбкой на лице причиняющего зло другому человеку. Эти волны, устроив веселый хоровод, не собирались помогать попавшему в беду мужчине.

Сейчас там шла напряженная борьба за жизнь. Это был как раз тот случай, когда природа и человек, не понимая друг друга, вступают в схватку. Исход такой непримиримой борьбы предугадать не может никто. Одно ясно: выиграет тот, кому повезет больше.

На самом деле это не с природой война, как думают некоторые, это война человека с самим собой, со своими ошибками, промахами. Пока человек жив, ему не раз приходится вступать в такие бои. И самой тяжелой становится битва человека с самим собой…

Тоты хотелось броситься в воду и встретить этот призрак, не зная, как, помочь ему, протянуть руку. Она не была профессиональной пловчихой, но как все живущие у моря неплохо плавала. Она была уверена: если сумеет подплыть ближе к терпящему бедствие, обязательно поможет ему. На самом деле она до сих пор не знала, кто же этот одинокий пловец. Вполне возможно, что это вовсе не Хасар, которого она с таким нетерпением ждет, а кто-то другой. Летними ночами в этих водах кого только не встретишь?!

Как бы там ни было, Тоты не хотела терять из виду этого призрачного пловца.

А призрак медленно приближался к берегу…

Вместо послесловия

С той трагической ночи для Хасара наступило тяжелое время. Вскоре после того, как был выловлен труп утопленного им Аннова, его судили. Не вынеся переживаний за сына, прямо во время суда от сердечного приступа скончалась его мать. Ее последними словами были: "Вах, Хасарджан, сынок!.."

Хасар неподвижно сидел за железной решеткой, глядя поверх голов тех, кто собрался в зале суда, вид у него был отрешенный, будто все происходящее не имело к нему никакого отношения. Для многих он казался человеком из другой жизни. И лишь когда младший брат с женой взяли под руки мать, чтобы вывести ее на свежий воздух, он лишь закусил губу, жалея несчастную исстрадавшуюся мать.

Вердикт суда Хасар выслушал с высоко поднятой головой. Суд приговорил его к высшей мере наказания — расстрелу. То, как мужественно принял он это решение, напомнило Тоты картину на военную тему "Допрос Айдогды Тахирова", которую она когда-то давно, еще в студенческие годы видела в музее. На секунду показалось, что сейчас Хасар превратится в Героя Советского Союза, отважного сына туркменского народа и от его имени выкрикнет:

"Земляки, уничтожайте врагов, не жалейте их!..", а люди в зале суда, настроенные против него враждебно, обернутся фашистами, сдирающими с него шкуру. Когда Хасара, толкая в спину, вели к милицейской машине, Тоты со слезами на глазах выскочила с платком в руках, чтобы еще раз увидеть любимого.

Она заметила, что он смотрит на нее, взяла себя в руки и сказала на прощание:

— Хасар, мой любимый, чайка моя родная, я горжусь тобой. Ты еще раз доказал всем, что являешься достойным сыном туркмен. Будь спокоен, я не позволю им уничтожить тебя, я во все двери буду стучаться и до самого верха дойду.

Найду я человека, который защитит тебя. Еще не все честные туркмены перевелись, верь. Чайка моя, ты должен знать, что у нас с тобой будет ребенок. Сын ли родится, дочь, я обязательно вместе с ним приеду за тобой!..

Сзади донесся еще один плачущий голос. Это был голос его младшего брата Ходжа.

— Брат, наша мама ушла из жизни… Не обижайся на нас!..

А те, кто причиняет нам зло, всегда бывают наказаны, Бог и этих накажет… — он снова расстроился, голос его сорвался.

Он попытался прорвать кольцо милицейских и подойти ближе к старшему брату, но ему не дали этого сделать.

Милицейские, сопровождавшие осужденного к закрытому со всех сторон автозаку, смотрели на рвущегося в их сторону.

Ходжа с неодобрением, они преградили ему дорогу.

— К заключенному подходить близко запрещено! — и оттолкнули его.

Похоронив свекровь и проведя поминки седьмого дня, Тоты вместе с деверем заново взялись за дело Хасара. Вместе они направили множество писем в самые разные инстанции, а потом Тоты поехала в Ашхабад и после многодневного ожидания попала на прием к Генеральному прокурору страны, рассказала ему обо всем, что предшествовало случившемуся.

У семьи появилась надежда на замену сурового приговора, они поверили, что расстрел будет заменен другим наказанием.