Жаркое лето Хазара (сборник)

— Вы только посмотрите, что они надумали, да еще в такой мороз! В голову ведь такое не могло придти. Видите ли, мстить они поехали. Тоже мне еще Героглы отыскались! Какие из вас мстители, вы ведь совсем дети еще, только вон как продрог ли… Тогда уж надо было вам еще трижды обойти вокруг гуджума[12], пронзить его стрелой из желтого лука, оставить след, а уж потом возвращаться…

Хоть бабушка и ворчала, но в этом ворчании уже не было гнева, с которым она встретила нас, когда мы вернулись домой, напротив, в словах ее неожиданно прозвучали горделивые нотки.

Не знаю, как брат, а я-то сразу сообразил, почему бабушка вспомнила о Героглы беке. «Героглы» — это книга, которую в нашем доме любят читать все. В ней рассказывается о том, как Героглы отправился мстить Арап Рейхану, который силой увез из дома его юную сестру.

Уже усадив Бибиджан в седло своего коня, он трижды обходит дерево ильм, под которым спит Арап, и выстреливает в него из лука, оставляет на дереве метку, чтобы тот, проснувшись, мог увидеть след его пребывания. Видно, наш поход за мщением напомнил бабушке тот поход Героглы, который также намеревался отомстить ненавистному врагу, поэтому она, говоря об этом, улыбалась.

Миска Рекса

Сегодня утром Марьям проснулась от доносящегося из дальнего конца двора знакомого кокетливого смеха вдовой соседки. А ей так хотелось еще немного побыть в этом волшебном царстве сна, понежиться в согретой ее обнаженным телом постели. К тому же ей некуда было спешить, она нигде не работала и ничем особенным не занималась. Марьям относилась к категории богатых домохозяек. Ее муж был старше нее лет на пятнадцать, он был из тех, кто умело воспользовался суматохой последних лет, связанной с распадом государства, вовремя использовал ее в собственных интересах и завладел несметными богатствами, такие, как он, называли себя “новыми туркменскими баями”, народу же они были известны как “разбогатевшие потом”. Словом, он был одним из тех, кто, как в сказке, в мгновение ока стал богачом.

На самом деле все поздние туркменские богачи действовали по одному сценарию, ведь у них не было опыта предков, поэтому они, ведя одинаковый образ жизни, набирались опыта друг у друга.

Первым делом обзаведясь парком престижных иномарок, они сразу же приступали к строительству элитных особняков в разных концах города. И вот еще в чем “новые туркмены” повторяли друг друга: имея жен, они с большим удовольствием заводили себе молоденьких любовниц, обращали на себя всеобщее внимание и даже кичились этим.

Марьям была как раз из тех, кто в мечтах о роскошной жизни становился любовницей состоятельного, хотя и женатого мужчины. Вот уже три года она в свое удовольствие жила в доме, купленном ей ее мужчиной. И сейчас в другом конце двора был почти готов строящийся специально для Марьям шикарный двухэтажный особняк.

Года два-три назад, покупая этот дом и оформляя купчую на имя Марьям, “новый туркменский бай”, показывая своей возлюбленной на аккуратный одноэтажный домик со всеми удобствами, пообещал: “Ты пока поживи в этом доме и потерпи немного, я потом выстрою для тебя двухэтажный дворец!”.

И после, когда они с Марьям, как молодожены, проводили свой “медовый месяц” на берегах Италии, он еще пару раз напоминал о своем обещании.

Если он не был в командировке, “разбогатевший потом” три ночи в неделю посвящал своей любовнице, но и в другие дни, как только у него появлялась свободная минутка, заезжал сюда, чтобы проведать свою милую, крутился возле нее.

Марьям не понравился прозвучавший в неурочное время громкий смех соседки. Потягиваясь и протягивая руку к лежащему в ногах просторной кровати шелковому халату, ласкающему голое тело женщины, недовольно выругалась про себя: “Чему эта шлюха с утра пораньше радуется?!”

День уже давно был в полном разгаре, раскрасневшийся с самого утра, как только что испеченная лепешка, шар солнца торопливо карабкался в небо, словно совершая восхождение на гору. Ничего этого не видела Марьям, укрытая в полумраке комнаты с плотно зашторенными окнами.

Сощурив глаза, зевая и потягиваясь, Марьям подошла к окну, где глазам ее предстала следующая картина: соседка, прислонившись к разделяющему участки деревянному штакетнику высотой с человеческий рост, покачивая роскошными крутыми бедрами, словно кого-то дразня ими, стояла возле их строящегося двухэтажного особняка и весело болтала с худощавым наемным работником, которого муж со словами “плотницкие работы будет выполнять он, люди хвалят его как хорошего мастера” привел примерно с неделю — дней десять назад. Говорила главным образом соседка, время от времени прерывая разговор громким смехом, парень же, не отрываясь рот работы, замерял и отрезал доски и лишь иногда, подняв голову, для приличия поддакивал ей и улыбался.

Соседке было далеко за сорок, однако была она красива и статью вышла. Это была женщина, которая умела привлекать внимание мужчин, глядя на нее, они с восхищением думали: “А кобылка-то еще ничего!”