Жаркое лето Хазара

здесь на работу, но некоторое время назад он нашел покровителя в лице Серкяева и работал в пансионате, но после стычки с хякимом города на почве дачного поселка оставлять его здесь не было никакой возможности. Недавно хяким вызвал его к себе и сказал: «Хоть вы и военные, но, находясь на нашей территории, обязаны подчиняться нам!», – а потом вспомнил о Хасаре: «У тебя работает человек, изгнанный со всех предыдущих мест!», на что я сразу же ответил, что прогнал его в тот же день, как заступил на это место.

Глядя вслед лодке, в которой находились его близкие, и которая мчалась по волнам все дальше и дальше, так что скоро могла исчезнуть из виду, генерал слушал рассказ начальника пансионата о событиях последнего времени с хмурым лицом, чувствовалось, что все это ему не по душе.

Похоже, все услышанное вызвало у генерала и другие мысли. «Наш народ пока что не в состоянии осмыслить, что такое капитализм. Многие понимают эту свободу как вседозволенность. Раньше героями становились честные труженики, они удостаивались всяческих почестей и наград, теперь героями дня стали те, кто умело использует должности в корыстных целях и становятся миллионерами, богатеют за счет разворовывания государственного имущества. Но так будет не всегда. Время все расставит по своим местам. Ведь не зря говорят китайцы: "Хочешь пожелать врагу зла, желай ему жить в эпоху перехода от старого к новому".

Вот и у нас сейчас настало такое время, когда обесценились наука, литература, искусство. За бортом оказались такие нужные обществу люди, как Хасар и ему подобные.

Сможет ли генерал объяснить это начальнику санатория, который смотрит на капитализм со своей колокольни? Его мысли перекинулись на хякима города. Этот человек, явно не наделенный аналитическим умом и не знающий чувства меры, решил, что занимаемый им пост позволяет ему бесчинствовать и расправляться с людьми, посмевшими выступить против его незаконного решения… Похоже, никто не доводит до сведения лидера фактов произвола со стороны его ставленников. Но он все равно узнает и обязательно даст по носу городскому голове, думаю, это время не за горами… Может, и за решетку его упечет…

Он обратился к начальнику санатория, который сидел, обливаясь потом от волнения и не зная, как реагировать на ироничную улыбку генерала:

– Тебе-то не надо было отпускать его! Такие опытные врачи, как Хасар Мамметханович, на дороге не валяются! У нас и сейчас госпитали держатся только на старых кадрах с огромным жизненным и профессиональным опытом. Напротив, надо открывать новые отделения и использовать их наработанный годами опыт… Ну и что, что сказал хяким города? Надо было послать его куда подальше, пусть своими делами занимается, сказать, что кадровые вопросы решаешь не ты, а министр обороны. На свое требование он бы такой ответ получил из министерства, что мало не показалось бы, в другой раз он не посмел бы совать свой нос в дела военных. А наш министр достаточно хорошо знает и Хасара Мамметхановича, и его сына. Как-то раз затронули вопрос о летчиках, и тогда министр сказал: «Вот как нужен сейчас Арслан Мамметханов, тогда все вопросы бы отпали». Очень он жалеет, что сын Хасара так рано ушел из жизни.

Слушая генерала, начальник санатория, осознав, кто может стоять за спиной Мамметхановых, как человек сообразительный понял, что ему надо придумать какую-то другую отговорку и убедить своего высокопоставленного собеседника в том, что он не имеет никакого отношения к увольнению Хасара. Заодно он вспомнил и короткий телефонный разговор, состоявшийся между ним и Хасаром перед его уходом.

– Хасар Мамметханович, что же вы уходите?

– Так надо, господин начальник!

– Вчера я подписал ваше заявление, все документы получите в отделе кадров.

– Хорошо, буду в тех краях – зайду за документами.

Размышляя над непростой судьбой Мамметхановых и вспоминая все, что знал о них, генерал взял сигареты и спички, оперся о подоконник террасы и, не прерывая дум, закурил.

Он смотрел на море, выискивая глазами лодку, в которую сели его родные.

А в это время их лодка стремительно летела на запад, спешила туда, чтобы успеть увидеть закат. Мальчик стоял между матерью и бабушкой, упершись ручками в их плечи, и радостно и удивленно смотрел по сторонам. Ему казалась, что сейчас их лодка насквозь пронзит спускающийся в море солнечный шар и полетит дальше.

Этот бойкий и любознательный малыш напомнил Хасару его внуков. И они тоже, каждый раз катаясь на лодке, также волновались и испытывали такой же восторг.

В такие моменты море казалось еще таинственнее.