Жаркое лето Хазара

– Даже если мы побелеем и отдадим свою черноту, воронью сущность свою не отдадим никому!

Хасар запустил снежком в ворон, те шумно взлетели с веток и еще больше раскаркались.

В криках ворон ему послышался упрек: «А-а, не попал, не попал, не смог ты побить нас снежком!»

Несколько дней назад ему позвонил генерал Серкяев, про которого он думал, что тот уже в Ашхабаде, и сообщил, что находится в этих краях и хотел бы повидаться, что найти его можно в Доме отдыха Министерства обороны. Хасар тогда подумал, что он там отдыхает.

С того разговора он все время думал о встрече со своим бывшим подчиненным, выросшим в генерала, ему хотелось посидеть с ним, вспомнить былое. Сейчас, если смотреть отсюда, со стороны моря можно увидеть едва виднеющийся в дымке тумана силуэт дома отдыха. Этот силуэт напоминал Хасару, что его ждет друг.

Вернувшись с моря, Хасар умылся, побрился перед зеркалом, привел себя в порядок. Все это время он вспоминал о своей первой встрече с генералом, которая состоялась в Германии, когда тот еще не был никаким высоким чином… В тот раз ему пришлось срочно оперировать парня, доставленного с приступом острого аппендицита.

Обычно такие операции делал недавно прибывший в часть врач капитан Костенко, но на этот раз Хасар предпочел прооперировать больного сам.

В тот момент, когда он провел скальпелем по животу парня, анестезия еще не успела до конца подействовать, и тот, почувствовав острую боль и одновременно увидев проступившую кровь, стиснул зубы и что-то пробормотал по-туркменски. Перед операцией Хасар не успел заглянуть в историю болезни пациента, но потом, рассматривая записи, увидел, что этот парень – его земляк, туркмен.

В тот же день к вечеру он с удовольствием общался с юношей на родном туркменском языке.

– Как дела, гвардеец?

– Ой, товарищ военврач, вы начали говорить по-туркменски?

Юноша до слез был тронут встречей со своим земляком вдали от родных мест, да еще с таким, который избавил его от невыносимой боли.

Солдат до самого конца службы поддерживал с Хасаром дружеские отношения. Именно знакомство с Хасаром определило всю его последующую жизнь. Он стал мечтать о том, чтобы стать военным, и менее чем через год по рекомендации Хасара поступил в Рязанское высшее военное училище десантных командиров.

В годы учебы курсант поздравлял своего первого наставника Хасара со всеми праздниками, писал ему благодарные письма: «Хасар Мамметханович, все, чего я добился в этой жизни, я добился благодаря вам».

Хасару очень хотелось повидаться с бывшим солдатом, с которым в течение многих лет их дороги больше нигде не пересекались, но его нынешняя внутренняя неустроенность, отсутствие достойной его статуса работы, семейная трагедия,– все это заставляло его колебаться. Что он скажет своему бывшему подчиненному, когда тот спросит о Дунье, об Арслане? А ведь он обязательно спросит. Хасар чувствовал себя неуютно, как генерал, оставивший на поле боя свое войско.

И все же желание повидаться с генералом взяло верх. Надо было спешить, ведь тот мог после недели – десяти дней отдыха уехать обратно, да его просто могли вызвать по служебной надобности.

Сегодня у Хасара был выходной. Он заварил чай и позавтракал. А когда он счистил с машины наледь, оделся и выехал из дома, день уже близился к полудню.

Заснеженная дорога была расчерчена узорами, оставленными протекторами машин. Воздух был морозным, но мир был ясным и открытым, чувствовалось, что где-то там, за облаками, прячется солнце.

Хасар отметил про себя, как красив окружающий пейзаж, когда он утопает в снегу. Он легко вел машину, да и настроение у него было приподнятое, словно он вез благую весть.

* * *

Всю дорогу он ехал, погруженный в свои мысли, и не заметил, как оказался возле Дома отдыха для военнослужащих. Остановив машину, он доложил, к кому приехал, солдату у входа, который стоял, подняв воротник шинели и пряча под ним голову, стуча ногами в сапогах друг о друга, чтобы согреться.

Увидев подъехавшую машину, из здания вышел рослый, крепкого телосложения сержант и приказал стоявшему у ворот солдату:

– Пока я не переговорю с полковником, машину во двор не пускать! – и снова вошел в здание.

С запоздалым раскаянием Хасар пожалел о том, что не позвонил своему другу и не предупредил его о своем приезде. Теперь вот жди, пока сержант доложит своему командиру, а тот, согласно уставу, обратится к генералу и спросит, пускать ли к нему гостя. Но, против ожидания, очень скоро перед ним широко распахнулись ворота Дома отдыха. Когда он въехал во двор, несколько солдат с деревянными лопатами для уборки снега и вениками очищали территорию.

На дорожке, ведущей к главному корпусу Дома отдыха, два офицера провожали хорошо одетую нарядную женщину.

Все увиденное здесь напомнило Хасару его армейскую жизнь. Пусть и мысленно, но ему было приятно вернуться в прошлое.

Подъехав к двухэтажному зданию с вывеской «Гарнизонный дом отдыха», Хасар вышел из машины. Вслед за солдатом, присланным встретить его, поднялся на второй этаж.