Жаркое лето Мариуполя

Андрей не обольщался. Вадик Трофимов, всю службу обитающий в департаменте контрразведки Службы безопасности Украины (СБУ) и имеющий очень широкие связи, намекнул – рапорт лег в сейф одному из руководителей. Скорее всего, навсегда. В конце года, когда будут делать сверку «секретки»[3], уничтожат по акту и дело с концом. И вообще, Андрей Иванович, ты не переживай, мы вон наступаем, города освобождаем, население, кстати, нас радостно приветствует. А если не радостно, то это просто «сепары» и российские агенты. Так что через месяц-другой зачистим все там, и в добробатах[4] надобность отпадет. Загонят их в казармы, а там муштра и дисциплина сделают свое дело. Нет проблем.

Андрей не стал переживать. И поехал в Николаев. На родину. Благо, по указанию Турчинова, когда он был еще и.о. президента Украины, за каждый день в АТО начислялась двойная зарплата. Конечно, сразу по возвращению деньги им не выплатили. Финансисты везде одинаковы: а соберите справки о том, что вы туда ездили, а предоставьте копии командировочных, а то, а се… Но через пару недель обещали все выплатить. Значит, можно было погулять в отпуске без мыслей о презренном металле.

Центр тоже, кстати, настоятельно рекомендовал отдохнуть. Сергей, российский разведчик, непосредственно поддерживающий связь с Андреем, тоже советовал отдохнуть. Он основывался на личном опыте, который, надо признать, у офицеров российской разведки был накоплен немалый…

В Николаеве он позвонил Светлане, бывшей жене. Попросил о встрече с дочкой, с которой он собрался на несколько дней съездить на море.

– Шевченко, ты как был невеждой в бытовых вопросах, так и остался, – Светлана, дипломированный специалист по русскому языку и литературе, выражалась культурно и красиво. – Ты представляешь, что значит везти 7-летнюю девочку на море, даже на несколько дней? Одних игрушек будет сумка! Я не говорю про лекарства и одежду. И как ты собираешься ее кормить, мыть, одевать? Подумал?

– Ну… да. Не подумал, – Андрей почесал в затылке. – Но есть выход. Поехали вместе. И ты отдохнешь, и мы с Ленкой.

– Шевченко, ты не забыл – мы в разводе, – Светлана сощурила глаза. – С чего это тебя на старое потянуло?

– Не поверишь – соскучился. По Ленке, ну и по тебе тоже, – признался Андрей. – Да и месяц был такой… – он подыскивал нужное слово, – не простой. Насыщенный, во! У меня такое чувство, что прошло полгода, как я уехал.

– Насыщенный… – на лицо Светланы набежала явная тень. При встрече она взяла Андрея за руку:

– Андрей, скажи, что с тобой случилось? Как ты мог поехать и участвовать в АТО, да еще добровольцем? Ты же всегда этих западенцев ненавидел, американцев ненавидел! Вспомни, как ты мне говорил, что англосаксы – главные наши враги! И теперь ты на их стороне… В чем дело? Только не говори, что тебя просто поманили званием и должностью.

Андрей помолчал. Потом глубоко вдохнул и взглянул ей в глаза:

– Свет… не могу я тебе всего сказать. Прости. Поверь – я не изменился. Но есть обязательство, долг, который я сам взвалил на себя. Его надо выполнить.

– Ну-ну… – скептически протянула бывшая жена.

Какое-то время они молчали. Просто сидели рядом на лавочке, прижавшись плечами. Как раньше.

– А знаешь, – нарушила молчание Света, – есть и позитивный момент в том, что ты поехал воевать. Меня тут недавно встретила моя бывшая учительница по украинскому, еще со школы. Разговорились, а тут она мне замечание делает: что это, мол, Светочка, у тебя в «Одноклассниках» такие комменты непатриотические, ленточки георгиевские постишь? Ты что, не любишь Украину? Я ей в ответ говорю: «У Вас же, Наталья Александровна, вроде два сына? Один со мной в классе учился. Они на войну поехали? По мобилизации?». У нее глазки забегали, ручками всплеснула: «Да куды ж йому йихаты? В нього ж диточкы!». А я ей тогда и сказала: «У моей дочки тоже один отец. И он сейчас в АТО, Украину защищает. Так что, не Вам мне про патриотизм говорить».

Андрей усмехнулся, но потом стал серьезным.

– Послушай, Свет. Ты прекращай в «Одноклассниках» темы пророссийские двигать. Я знаю, что говорю. Скоро начнут за лайки в соцсетях сажать.

– Да ладно, – не поверила она. – Скажешь тоже, не 37-й же…

– Да? А живьем людей сжечь в Одессе? Поверь, скоро будет все гораздо жестче, и инакомыслие начнут выжигать каленым железом.

Она придвинулась ближе и шепнула на ухо:

– Если Путин раньше не придет!

– Если придет, то будет хорошо, – согласился он, вдыхая запах ее волос.

Она слегка отстранилась.

– Нет, все-таки не понимаю тебя, Шевченко, как ты умудрился опять так вляпаться? Ведь когда придут русские, вас же всех расстреляют.

– Ну, я что-нибудь придумаю, – улыбнулся Андрей.

А на море они поехали. Втроем.