Жаркое рождество в Дубае

Они не делают ни того, ни другого. Иногда только выбираются за кольцо верблюдов, после чего слышится характерный звук бьющей в песок струи. Садятся они при этом или нет, я не знаю, но судя по напору, простатитом никто из них не страдает. На Востоке вообще с этим делом все обстоит благополучно. Может, дело в инжире и финиках? Или регулярном массаже простаты? Тогда придется признать, что содомский грех распространен не только в арабских сказках…

Наконец, лагерь затихает. Вокруг черным-черно, как в планетарии моего детства. Только вместо затхлого запаха театральных декораций и духоты от скученных человеческих тел легкие наполняет чистый и прохладный воздух, ощутимый холодок заползает под одежду, и я плотней запахиваю рваный халат караванщика Шаперай-ли.

Черный бархат купола истыкан тысячами иголок, сквозь дырочки выбиваются лучики спрятанной за искусственным небом тысячесвечовой лампы. «Дима, а на звездах люди живут, как думаешь?» – спрашивает Ленка Свешникова. От нее пахнет яблоками, молоком и шоколадом…

А также верблюжьим навозом и опасностью! Огоньки звезд закрывает фигура всадника в бурке и тюрбане. Черный бедуин! И это уже не быстрый сон, а кошмарная явь!

– Джафар! – кричу я, почему-то по-русски. Тут же издает тревожный вопль один из верблюдов, ржут кони, тихая ночь наполняется чужими тенями…

В моем положении лучше «не попадать в истории», но сейчас не до дипломатии, надо выбирать: жить или умереть! Товарищ Токарев гремит, как хорошая винтовка, тут же оглушительно стреляет карабин, что-то лязгает, раздаются выстрелы, стоны и хрипы, грубые голоса выкрикают то ли угрозы, то ли проклятия… Очищая ближайшее пространство, стреляю еще несколько раз…

Шум скоротечной схватки стихает. Вспыхивает фонарь. Джафар с карабином наперевес подходит к тучному бородачу, опрокинутому на спину. Лицо его перечеркнуто повязкой и залито кровью. В отброшенной назад руке зажата сабля. Судя по необычному головному убор у, это его я принял за Черного бедуина. А может, это он и есть. Но в следующий миг личность убитого проясняется.

– Кривой Мусса, – говорит Джафар. – Конкурент. У нас давние счеты… А ты молодец – выбил ему второй глаз!

– Я?! – изумляется мирный Игорь Андреевич и, обтерев на глазах старшего караванщика выполнивший свою работу «ТТ», забрасывает его в темноту. – Из чего?! Я-то и оружия никогда в руках не держал!

– Ну, может и не ты, – невозмутимо-уважительно кивает Джафар. Совершенно очевидно, что он признал во мне равного. – Но все равно молодец!

В стороне с жалобным хрипом бьется раненый конь. Выстрел из карабина прекращает его мучения. Из темноты выныривает второй караванщик. В одной руке он держит ханджар с темным клинком, в другой… Да, это отрезанная голова!

– Зачем?! – спрашивает чувствительный немецкий турист, сдерживая порыв рвоты.

– За него обещана награда, – поясняет Джафар. – Тело мы довезти не сумеем, а голову положим в холодильник… Консервам она не помешает!

Теперь меня чуть не вырвало по-настоящему. Остаток пути придется обходиться без пищи…

– Ничего, – успокаивает Джафар. – Они же в банках, в железе…

Третий караванщик ранен: Кривой Мусса ударил саблей, тот успел заслониться винтовкой и спас голову, но лишился двух пальцев. Считает, что ему повезло, и благодарит Аллаха. Рану умело обработали каким-то вязким черным составом и наложили повязку. Джафар дал приказ собирать лагерь.

– Ты сообщишь в полицию?

Он пожимает плечами.

– Зачем? Это пустыня…

– А как же ты предъявишь голову?

Старший караванщик усмехнулся. Словно треснула каменная глыба.

– За голову заплатит человек, не имеющий отношения к властям.

Да, законы пустыни темны и запутанны. Чтобы разбираться в них, нужно здесь родиться. В небе кружат то ли орлы, то ли ястребы, неизвестно каким образом почуявшие добычу. Караван трогается дальше. Трупы людей и коня оставляют без погребения: к вечеру останутся только кости, а к следующему утру и их заметет песком…

Бросаю на бренные останки последний взгляд и вздрагиваю. Несмотря на начинающее припекать солнце, по спине пробегает холодок. Три трупа, если считать коня! Отрезанная голова, отрубленная рука, пуля, попавшая в правый глаз! Проклятие Черного бедуина?!

Я материалист, я много лет проработал в точной и рациональной Службе, я не верю в совпадения. Но какое иное объяснение можно дать этому факту?!

Время снова начинает пожирать пространство…

* * *

Ближе к вечеру вековую тишину пустыни нарушил нарастающий гул. В голубом небе появился вертолет, целеустремленно сделал круг над караваном и, взметая песок, плюхнулся на ровную площадку метрах в пятидесяти впереди. Опытный Джафар незаметно сунул в песок карабин, так же поступили его спутники. Трое солдат с автоматами и четыре человека в строгих гражданских костюмах приблизились к каравану. Три араба и европеец.

В последнем я с удивлением узнал Мишу из Дубайской резидентуры, но никак не проявил своего знания.

– Есть ли среди вас господин Горин? – на чистом русском языке сказал один из арабов, и я вышел вперед.

– Предъявите для досмотра ваши вещи!