Жаровня (СИ)

  Он попытался сесть, но раскаленные крупинки жгли так, что казалось, комбинезона нет вообще. Пришлось есть стоя. Перекусив, он снял с пояса небольшую лопатку, которую взял с собой, и стал копать. Он решил выкопать яму, в надежде добраться до более прохладного, а если повезет, то и влажного песка.

  Копал он с ожесточением, далеко отбрасывая песок лопатой.

  Но песок как бы растворялся, растекался по поверхности и засыпал только что выкопанную воронку.

  Через полчаса бесполезной работы он понял, что все его усилия пропали даром. Ямка заполнялась и медленно сравнивалась с поверхностью. Джораф обессилено упал лицом в песок. Щеку обожгло. Ему показалось, что к щеке приложили раскаленную сковороду или побелевший от накала утюг.

  Он вскочил моментально, сел, вновь вскочил. Здесь можно было только стоять - подошвы немного предохраняли от жара.

  Джораф закинул за плечи рюкзак и поплелся дальше. Сколько он так шел, он не знал, смотрел на часы, но не мог понять, что они показывают. Ноги гудели от усталости, а он все плелся и плелся вперед.

  Неожиданно вдали появилась дымка, а через время из нее проступили контуры зданий. Город.

  - Город! - воскликнул Джораф и, бросив рюкзак, побежал к домам. Бежал он долго и непрерывно, даже сам удивлялся, откуда появились силы. Почти через час он остановился, едва дыша. Город не приблизился ни на милю.

  Он тяжело вздохнул, облизнув сухим языком растрескавшиеся пыльные губы.

  В этот момент дымка дрогнула, распалась и растворилась в раскаленном воздухе.

  Мираж, понял он.

  Он оглянулся на свои следы. Где-то там, позади осталась его еда и остатки воды, но возвращаться не хотелось. Не хотелось уже ничего.

  В следующий раз дымка возникла слева и гораздо ближе. Он повернул туда. Он уже не бежал, а шел медленно и тяжело, дышал хрипло и часто.

  Мираж исчез почти сразу, но Джораф продолжал идти. Отчаянно выругался и сплюнул. Слюны не было. Изо рта вылетел лишь комок пыли и песка. Он думал, что заплачет, но не было даже слез. А так хотелось заплакать, как когда-то в детстве. Он тогда разбил мамину любимую чашку, и заплакал. Рыдал отчаянно, навзрыд. Его никто не ругал, даже наоборот, мать пожалела, а отец сказал, что мужчина не должен плакать.

  С тех пор он не плакал ни разу.

  А вот теперь захотелось.

  Он стыдился этого желания, но победить его не мог, как не мог и заплакать.

  Город появился в каких-нибудь ста метрах от него. Джораф стоял и не верил своим глазам. Высотные здания, улица, начинающаяся прямо напротив.

  Он вошел в город, шел по улице, смотрел на дома, на витрины, проходил перекрестки. Город был пуст.

  Фиеста.

  Послеполуденная фиеста, понял он. Все отдыхают, поэтому никого нет.

  Он стоял посреди улицы, его качало от усталости, горло жгло огнем. Лишь одна мысль, одно желание, одно слово звучало в голове - пить.

  Пить.

  Пить.

  Сейчас он хотел только пить и больше ничего.

  Джораф услышал шум воды и пошел на звук. Звук вырывался из приоткрытого окна. Он подошел поближе и вгляделся. Там внутри из открытого крана в раковину лилась вода. Он закипел от злости - вот так просто течет вода, течет никому не нужная, забытая, а он умирает от жажды, сходит от жажды с ума.

  Джораф разбежался и что было сил прыгнул в окно. Оно разлетелось на мелкие кусочки, но не только стекло, а и рама, и кран, и вода, и раковина, и здания вокруг, весь город.

  Мираж.

  Он грохнулся на раскаленный песок и замер. Сил встать уже не было.

  Фрайд - проклятая планета.

  Жарит, как сковорода.

  Джораф подумал о своих друзьях. Они не дождутся от него помощи, а значит и они обречены.

  Он не знал, что планета совершенно безлюдна, пустынна и помощи искать негде. Что люди оставили здесь лишь один незначительный след - маленький флажок темно-синего, почти черного цвета с трехмерным изображением земной солнечной системы.

  Это сделал экипаж единственной экспедиции, побывавшей здесь, на Фрайде, лет десять назад. Но двигатели на их корабле были исправны.

  Им повезло больше.

   25.01.2001.