Жасмин (ЛП)

— Нет. В лебедя. Заколдованного. Ты же, наверняка, видела «Лебединое озеро». Лебедь днем — женщина ночью. Людвиг никогда бы не узнал, если бы не любил спускаться к озеру посреди ночи. И потому увидел их в человеческом обличье. Но проблема заключалась в том, что лебедям и людям не позволено влюбляться друг в друга. Это одно из Древних Правил и рыцари по-прежнему ему следуют, даже сейчас. Видишь ли, они рьяные сторонники правил, и неважно, есть ли в них смысл, или нет. Посему Людвигу не дозволялось быть вместе с его «царевной-лебедью». Он пытался жениться на человеческой женщине, но отменил свадьбу, потому что, будучи романтиком, считал, что брак должен заключаться по любви. Рыцари запрещали им видеться друг с другом, но она пела, чтобы он знал, где ее найти. Поэтому они отняли у неё голос и сделали немой. Лебединая песня обладает сильными чарами. Вот что вывалилось из саней. Вот что нашел твой муж.

— Разве можно найти голос лебедя? — спросила я. — К голосу ведь даже нельзя прикоснуться!

— Но это был именно голос, — ответил Лукас. — Он может принять любую форму, какую захочешь. Я слышал, что когда он нашел голос, тот выглядел как тиара, но Лиам мог изменить этот облик. Теперь голос может выглядеть как угодно. Ты понимаешь, почему столько людей ищут его? Он вроде волшебной палочки или посоха колдуна. Лебединой песней можно зачаровать кого угодно. Вот почему она так опасна. Вот почему она никогда не должна попасть не в те руки.

Я повернула голову, чтобы взглянуть на двух лебедей на озере, но мой разум просто не мог принять, что ночью они становились чем-то иным, нежели обычные птицы.

— Ты мне не веришь, да? — спросил Лукас.

— Я тебя не знаю, — ответила я. — Я не знаю, кто ты есть и откуда ты взялся, и как ты связан с этим делом. Поэтому я буду просто идиоткой, если приму твои слова за чистую монету, без доказательств.

— Джексон знает, что это такое — он знает уже давно и тоже ищет. Ты должна найти её раньше него. И тебе нужно держаться поближе к Бену. Джексон вернется, если ему придет в голову, будто ты знаешь, где лебединая песня, — если он уже не здесь.

— Я совершенно не представляю, где может находиться эта песня, или как там эта штука называется, — сказала я, выйдя из себя. — Не понимаю, почему люди вокруг продолжают утверждать, что это не так. Лиам ничего мне не рассказывал, и я последний человек, кто сможет найти её.

— А вот это неправда, — спокойно возразил Лукас. — На самом деле, это полная противоположность правде. Возможно, только ты и сможешь найти лебединую песню теперь, когда Лиам мертв.

— Если бы он хотел что-то спрятать, — заметила я, - он бы отнес это на хранение в банк. Разве это не очевидно?

— Она не в банке, — уверенно сказал Лукас.

— Откуда тебе знать?

— Ну, во-первых, Лиам не хотел, чтобы еще кто-нибудь видел лебединую песню, и неважно, воплощением чего та была. Он был параноиком и боялся, что её выкрадут. Но, что важнее, он наверняка спрятал её там, где точно по ночам не будет ни одной души.

— Почему?

— Потому что лебединая песня просыпается и звучит. Не всегда, но иногда такое случается. И если кто-то её услышит, то сможет найти.

— Ну, тогда, скорее всего, она где-то в горах, и тогда я точно её не найду!

— О нет, я уверен, что он спрятал её где-то в доступном месте. На случай, если она ему понадобится, чтобы он мог быстро её оттуда забрать. Может быть, она не в Англии — на самом деле, скорее всего, она не там — но не думаю, что где-то далеко. И до неё не сложно добраться.

— Тут что-то не сходится, она должна быть довольно далеко, чтобы её никто не слышал по ночам, но при этом ты говоришь, что она где-то недалеко, — заметила я.

— Да, я понимаю, почему ты так подумала, — сказал Лукас вкрадчиво, блеснув глазами. — Но твой муж был умным в этом смысле. Я не сомневаюсь, что он нашел идеальный тайник. Если ты хочешь добраться до лебединой песни раньше Джексона — и поверь мне, ты этого хочешь — то с наступлением темноты тебе нужно вернуться в Нойшванштайн. — Он махнул рукой через плечо, в сторону белых шпилей замка. — У меня есть сильное подозрение, что эта поездка окажется очень полезной. И не откладывай — приходи сегодня. Ты себе пока просто не представляешь, насколько важно, чтобы ты первая добралась до лебединой песни. Если ты не веришь тому, что я рассказал тебе про короля Людвига — и не надо, но поверь мне, если ты первая не найдешь как можно раньше лебединую песню, то еще кого-то потеряешь.

— Кого? — испугалась я.

— Я не знаю, где она спрятана... но, если ты вернешься сюда вечером, то, наверное, у тебя возникнет какая-то дельная мысль...

— Кого еще я могу потерять? — снова спросила я. Я, конечно, не придала значения всему тому, что он сказал, но если он хотел меня напугать, то преуспел в этом. Со смертью было сложнее иметь дело, чем я себе представляла. Потому что она была окончательной и бесповоротной, и мне совершенно не хотелось в столь молодом возрасте столкнуться с ней еще раз... Единственное, что утешало: мой любимый уже умер — случившись раз, такое не повторится.