Жасмин

Но, когда я встала, снова обратила внимание на дверь. Она была закрыта. Однако я не слышала хлопка. Бен толкнул её, но та оказалась заперта, поэтому мы вернулись в машину.

Мы воспользовались ключами, чтобы тихонечко пробраться к себе. Потому что на дворе уже было за полночь, и все постояльцы давно спали, а бар и ресторан были закрыты.

Мы пошли ко мне. Мой номер располагался на втором этаже, вторая дверь от входа. Я открыла ее, вошла внутрь и повернулась, чтобы включить свет, и тут у меня под ногой раздался мерзкий хруст. Я на что-то наступила и сломала это. Я торопливо включила свет, и перед нами предстала повергающая в ужас картина.

Весь номер был завален человеческими костями. Они валялись повсюду: на ковре, на журнальном столике, на кровати. Прямо как тогда, на «Королеве Мэри». Кости пожелтели от времени и на многих виднелись сколы и трещины. У черепа на подушке не хватало огромного фрагмента между глаз. Тот еще был вид, в разы хуже, чем на «Королеве Мэри». Может быть, так показалось от того, что кости лежали в моем номере, в моем личном пространстве, не на палубе корабля. Это было гораздо больше, чем вторжение... Я сидела на тех стульях, спала в той кровати, лежала головой на той подушке. Какое счастье, что когда они появились, пусть даже из воздуха, я не находилась в постели. Я содрогнулась при одной только мысли о пробуждении с черепом, запутанным в моих волосах, и грязных костях, ломающихся подо мной...

Через несколько секунд кости превратились в пыль, точь-в-точь как на «Королеве Мэри». Но так как сейчас мы с Беном находились не на свежем воздухе, труха и пыль никуда не делись. Они остались лежать, покрывая ровным слоем всю комнату.

Бен рядом со мной вздохнул.

— Ну что ж, хочешь переночевать у меня? — спросил он.

— Что?

— Или хочешь здесь прибраться?

— Ой, нет, — ответила я, меня аж покоробило от мысли снова ложиться в эту постель. Мы, конечно, могли стряхнуть пыль с простыней, но мне не хотелось соприкасаться головой с подушкой, на которой только что лежал череп. — Я не смогу здесь спать.

— Хорошо. Я лягу на диване.

— Нет, это я лягу на диване. Все-таки это твой номер.

— Мне все равно, — мягко сказал Бен. — Только вот почему ты не можешь спокойно принять то, что тебе предлагают?

Я порылась в чемодане, оставленном мною в ванной, который, к счастью, был закрыт, и в него не попала костяная труха, так что вещи остались чистыми. Еще я прихватила с собой скрипку и поднялась на третий этаж в номер к Бену, который мог оказаться в таком же состоянии, что и моя комната. Но к моему облегчению, когда он открыл дверь и включил свет, никаких костей видно не было.

Его номер был опрятным и чистым — не то, что моя комната. Кровать заправлена, чемодан в углу, из личных вещей только дорожные шахматы на кофейном столике.

Мы сели на диван; я вынула из кармана крошечную лошадку и подняла её, чтобы мы могли получше её рассмотреть. Мы осмотрели её со всей тщательностью, но никаких надписей не нашли. Эта лошадка была обыкновенным ювелирным украшением. Ни надписей, ни символов, никаких подсказок, даже намека на то, что это и как эта фигурка поможет нам найти лебединую песню, которую забрал себе Лиам.

Теперь я все больше и больше сомневалась в мотивах поступка Лиама, благодаря тому, что узнала в Нойшванштайне. Если песня и правда была такая волшебная-разволшебная, то тогда понятно, почему Джексон с Лукасом за ней охотились. Но мотивов Лиама я никак не могла понять. Зачем она ему? Бен ошибался — им двигала не жадность. Мы не были богачами, но и не так уж отчаянно нуждались в деньгах. И хотя парашютный спорт — дорогое увлечение, других больших трат у нас не было. Мы были счастливы и довольствовались тем, что имели. Значит, должна быть другая причина...

— Это не просто украшение, — сказала я наконец.

— Почему ты так решила? — спросил Бен.

— Не знаю. Но посмотри на нее. Она... — Я помедлила, прежде чем заставить себя произнести: — Волшебная. Она похожа на волшебную. Ну, как единорог, что ли.

Я уже приготовилась выслушать, как Бен меня высмеет, но он лишь сказал:

— Гмм, в этом что-то есть.

Я была совершенно уверена, что это не просто украшение. Я чувствовала себя подобно ребенку, очарованному новой игрушкой. Я хотела постоянно прикасаться к ней и смотреть на нее.

— Итак, выходит, нам надо хорошенько поразмыслить, что делать завтра, — сказал Бен.

Его голос прозвучал неожиданно усталым, и его разочарование было почти осязаемым, что было немного странным, если учесть, как легко мы проникли на территорию замка, правда, мы все так же продолжали бродить впотьмах. Может, он как и Лукас считал, что событий будет больше. Я спросила об этом Бена, когда тот поднялся с дивана, но он отвернулся и ответил ровным голосом:

— Нет, с чего бы?

Я пожала плечами и посмотрела на фигурку.

— Уверена, что это важно. Не знаю почему, но когда я смотрю на неё, то меня не покидает уверенность, что она к чему-то приведет нас.

— Надеюсь, ты права, — ответил Бен.